Коренные жители знают историю не по новым учебникам
Рижане записывались в ополчение
- Арон Львович, вы помните начало фашистской оккупации?
- Великолепно помню. Я тогда работал, как сейчас говорят, менеджером оптовой базы – выдавал торговым агентам товары. Уже за несколько недель до начала войны город как-то помрачнел. Появились очереди в магазинах. Газеты пестрели картами, демонстрировавшими победное шествие Гитлера по Европе. Он быстро приближался к границам Латвии. Народ на это реагировал по-разному. Одни шли в рабочую гвардию, другие вели антисоветские разговоры.
Бомбежки в Риге в районе порта начались в воскресенье, 22 июня, практически одновременно с диверсиями. Среди рижан оказалось много фашистских пособников, они сеяли панику, помогали вражеским самолетам бомбить свой собственный город, стреляя с земли сигнальными ракетами. Немало нашлось и сторонников советской власти. С первого дня войны стали собирать рабочее ополчение, туда пошла молодежь с фабрик и заводов. Вступил в ополчение и я. Правда, подготовить нас, ополченцев, к боям не сумели. Через несколько дней Гитлер был уже в Риге.
27 июня. Последний день в Риге
…Ночевали мы в казарме. Всю ночь слышались взрывы. Где-то за Ригой воевала Рабочая гвардия. Мы как мальчиши-кибальчиши готовились к сражениям и были по-детски уверены в победе. В обед нас повезли на перекресток Марияс и Блауманя – получить оружие. Винтовки привезли нерасконсервированными. Стрелять из них было нельзя – сначала надо было разобрать и тщательно очистить от смазки. Но не будешь же это делать на улице! Даже в казарме на такую чистку оружия уходит до двух часов, а тут всучили – и делай что хочешь.
Причем раздавали винтовки едва ли не кому попадя. Многие брали и, испачкавшись в масле, бросали их на землю. Предполагаю, что оружие досталось не только ополченцам, но и гражданским. А ведь город уже раскололся на два лагеря – и в кого потом из этих винтовок стреляли?
После того как я получил оружие, хотел забежать домой, но не успел. Всей толпой мы отступали в сторону Юглы. На улицах лежали убитые и раненые, валялись перевернутые машины и трамваи. В городе шла война. В людей в советской форме стреляли из окон. Мы тоже были в форме, из окон стали стрелять и по нам. С обеих гертрудинских церквей строчили пулеметы… Мы убегали от пуль словно зайцы. Но спаслись далеко не все.
Было страшно сознавать, что это происходит в твоем родном городе и что целиться в тебя может твой знакомый. Это плохо укладывалось в голове.
На тех, кто стрелял в нас, охотились энкавэдэшники на бронетранспортерах. Они обстреливали огневые точки, и судя по тому, как тяжело подавлялась каждая точка, их готовили загодя, чтобы обстреливать отступающих ополченцев…
За неделю до войны
<TABLE WIDTH=220 CELLSPACING=0 CELLPADDING=0 BORDER=0 ALIGN="LEFT">
- Вы помните, как Советский Союз проводил депортации?
- Сейчас, с высоты прожитых лет, я понимаю, что эта была подготовка к войне. Депортации были проведены примерно за неделю до ее начала, чтобы обезопасить линии обороны. Вывозили в тыл всех тех, кого считали ненадежным. Но тогда мне это было непонятно и очень страшно.
В один день НКВД провел по всей стране многочисленные аресты и депортировал из Латвии около 17 тысяч человек. Аресты прошли в субботу, 14 июня, вечером. День был ничем не примечателен. Люди встречались, развлекались, ходили купаться – у Каменного моста была городская купальня. А ночью к ним приходили тройки (работник НКВД, комсомолец и рабочий гвардеец), забирали, отвозили на станцию Шкиротава и оттуда в теплушках отправляли в Сибирь. О многочисленных арестах я узнал только в понедельник, когда вышел на работу.
Среди моих родственников (а их было много, более 60 человек, и некоторые были довольно обеспеченные) депортированных не было. Но вот нескольких знакомых и соседей забрали. В основном это были состоятельные люди и те, кто в открытую выступал против советской власти. Наверное, часть забрали за дело, но среди сосланных было и много невиновных.
Как бы то ни было, а большинство депортированных остались в живых. Многие же из тех, кого советские депортации не коснулись, умерли во время фашистской оккупации. 70 тысяч молодых людей призвали в фашистскую армию – большинство из них погибли в боях. Что же касается 85 тысяч рижских евреев, то многих уничтожили их собственные соседи. Среди погибших были и все мои родичи.
За год до войны
<TABLE WIDTH=220 CELLSPACING=0 CELLPADDING=0 BORDER=0 ALIGN="RIGHT">
- Советские войска вошли в Ригу не так как фашисты?
- Советские войска вступили в Латвию 17 июня 1940 года. При вхождении в город никого не убили, не захватили в плен. Очень многие встречали солдат цветами. В парках играла музыка, кинотеатры бесплатно крутили фильмы. В городе была атмосфера праздника.
- И что же, от советской оккупации никто не пострадал?
- Почему не пострадал? Многим Советы принесли совсем не радостные перемены. За примером далеко ходить не надо: у моего отца национализировали типографию, которая находилась недалеко от вашего «Петита», – на Пелду, 24. Многие наши знакомые лишились своих предприятий.
Воспринимали все это по-разному. Некоторые озлобились и стали враждебны к власти, другие просто продолжали делать свое дело. Мой отец был высококлассным наборщиком и нашел работу в другом типографском кооперативе. По тем временам он получал большие деньги.
В городе часто очень нелестно отзывались о новой власти, но наша семья в политику не лезла. Во-первых, мы все равно оставались довольно обеспеченными людьми, а во-вторых, разобраться, что же происходит, было совершено невозможно. Войну между фашистами и коммунистами предсказывали многие, причем еще до ввода советских войск – когда уезжали балтийские немцы.
За два года до войны
- Балтийские немцы уезжали из Риги несколько лет подряд, с 1939 по 1941 год. Пустели улицы Пулквежа Бриежа, Кришьяна Валдемара, Элизабетес. Большие красивые квартиры, оставленные хозяевами, долгое время стояли пустыми. В то время газеты много писали, что гостившие 700 лет немцы наконец-то покидают благодатную латвийскую землю и больше никогда не вернутся. Газеты врали. Они вернулись. С оружием.
- Эти немцы были фашистами?
- До войны между нами, евреями и рижскими немцами, никогда не возникало проблем. Мы жили с ними рядом, в соседних квартирах, играли в футбол. В годы, предшествовавшие войне, еврейская община, как и прочие национальные общины города, разделилась на два лагеря – на симпатизирующих немцам и симпатизирующих русским. Все были разделены и страдали тоже все. В результате тех же советских репрессий пострадали не только латыши. Из 17 000 высланных 14 июня жителей Латвии 5500 были евреи, много русских семей, не поддерживавших советский строй и в известной степени обиженных советской властью.
27 июня…
…Отступали мы в беспорядке, без командиров и четкого понимания, куда надо двигаться. Драпали по дороге на Псков. По этой же дороге уходили гражданские беженцы. Женщины и дети. А сверху с немецких самолетов на них сыпались бомбы…
Говорят, что первый день войны надолго врезается в память. Это правда. Кровь и пепел этого дня вошли в мое сознание, как штык входит в сердце, разрывая его пополам. Война пришла в мой дом, и, пройдя ее всю, я не пожалел, что взял в руки оружие…
После этого кровавого дня Арон Львович домой вернулся только в 1946 году. В квартире его семьи на улице Бруниниеку, 6, из прежних вещей осталась только люстра. Здесь уже жили другие люди. Вернуть ее Арону так и не удалось.
29 июня гитлеровский артобстрел уничтожил многие памятники архитектуры – церковь Св. Петра, здания Ратуши и Дома Черноголовых, дома, стоявшие на площади Ливов.
Во время фашистской оккупации на территории Латвии действовало 46 тюрем, 23 концлагеря, 18 гетто.
За время оккупации на территории Латвии погибло 313 800 мирных жителей, из них 100 000 жителей Латвии.
Насильственно вывезено на работы в Германию 280 000 человек, из них 75 000 рижан.
«Энциклопедия Великой Отечественной войны. 1941-1945». Институт военной истории МО СССР, М. 1985.
Досье
Арон Гуревич родился в Риге 10 апреля 1921 года в семье владельца небольшой типографии. 25 июня 1941 года ушел в рабочее ополчение, позже воевал в 201-й стрелковой дивизии. Прошел всю войну. О боевом пути говорят ордена Великой Отечественной войны I и II степени, Красной Звезды, медали «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За освобождение Украины», а также за освобождение Будапешта, Вены, Праги и еще два десятка медалей.