- Причин, почему становятся алкоголиками, много, – говорит Виталий Августович. – Попал человек в трудную ситуацию, испытал стресс, решил расслабиться. Принял рюмку…
- Вас послушать, так выходит, что спиться может любой.
- Есть люди, более предрасположенные к алкоголизму, есть – менее. Но вы правы, алкоголиком может стать почти любой. Надо только дать человеку выпить. В тонком кишечнике каждого из нас за сутки вырабатывается 30- 50 граммов спирта. Он тонизирует человека. Но если принимать его внутрь, то организм перестает вырабатывать спирт. Если организм сильный, то он быстрее восстанавливает одну из естественных функций. А если организм слабый, то появляется зависимость.
Но это только одна из причин. Играют роль наследственность, перенесенные черепно-мозговые травмы, отравления, высокие температуры и т. д. Влияет на алкогольную зависимость и наркоз. Поэтому такие операции, как санация зубов под наркозом, роды с обезболиванием, я считаю вредными. Любой наркоз ослабляет мозг. А во время родов мы не можем точно сказать, какое воздействие он окажет не только на мать, но и (и это главное!) на ребенка.
- Вы кодируете от алкоголизма. Что после этого происходит? У человека появляется отвращение к алкоголю?
- После моих воздействий (не буду утомлять специальными терминами) я с помощью прибора Фолля проверяю, какие изменения в результате произошли в человеческом организме. Это дает понимание того, как и с кем работать.
Если я четко увижу, что алкоголь неприятен, то человек становится к нему равнодушен. Человек может закодироваться на год, на всю жизнь. Но чаще всего предпочитают закодироваться на 3- 5 лет.
- Вы сказали, что после ваших воздействий алкоголь становится неприятен. То есть вызывает отвращение?
- Нет. Чаще безразличие. Но иногда реакция бывает другой. Как-то утром ко мне пришел парень, здоровый такой бугай, раскодироваться. С сердцем стало плохо. Раскодировал. Все пришло в норму. Ему стало плохо после того, как он принял алкоголь. Зачем принял? Стресс. А на самом деле ленится. Я каждому даю антистрессовую программу. Человек должен готовиться к любым ситуациям. Иначе уйти от стереотипа: разнервничался – надо рюмку-другую выпить, – очень сложно.
- Бывали ли случаи, когда вы отказывались кодировать?
- А как же: привела как-то одна дама мужа – мол, совсем он у меня спивается. Тот: «Брось, ну что ты, Маня…»
«Почему вы считаете, что он спивается?» – «Пьет каждый день. По 3- 4 рюмки за день выпивает». – «А он что, буянит?» – «Нет, когда выпьет, такой добрый, веселый, шутит все время». – «Ну, может, когда просыпается, злой с похмелья?» – «Да нет». – «А что же вам мешает?» – «Пахнет алкоголем». – «Милая, дайте ему заедать Dirol ом или Orbit ом».
А сам мужика спрашиваю: «Ну а чего же вы пьете?» – «Тоскливо, делать нечего. А так рюмочку выпил, – все как-то радостнее».
Я зову эту даму: «Хотите, чтоб мужик не пил? Найдите для него дело, которое ему будет нравиться. Тогда он сам к спиртному не притронется. Кодировать я его не буду, тут нечего кодировать».
Разгильдяй, человек безвольный, скорее всего, пить не бросит. Но если перед вами достаточно сильный человек, то многое зависит от того, насколько вы заинтересуете его трезвой жизнью. Ведь мужик по натуре своей созидатель. Если вы ему не найдете подходящее занятие, то он на стенку полезет. Это самая большая проблема родителей, у которых пьющие дети.
Кстати, больше эта пара ко мне не приходила.
- Церковь, насколько я знаю, тоже лечит алкоголизм. Как вы к этому относитесь?
- Серьезно отношусь. Только, на мой взгляд, это не церковь исцеляет, а тот или иной священник. Был такой Иоанн Кронштадтский: каждую субботу он собирал полный храм пьяниц и всех их исцелял.
У нас была очень интересная целительница – Дурбе. Народ у нее собирался с вечера. Старушка однажды буквально взмолилась: «Я плохо себя чувствую. (Но специально позвонила своей сестре.) А она в доме напротив принимает, хорошо работает. Пожалуйста, кто может, перейдите к ней». И тут же по рядам побежало: «Пошли, нечего у нее делать, я у нее в Риге была, пустое место. С чем пришла, с тем и ушла. А ведь сестры – их одна бабка учила, одни молитвы…»
Видимо, дело не в молитвах, а в том, сколько себя, своей души человек вкладывает.
- Что повлияло в свое время на ваше решение сменить профессию? Вы почувствовали, что вам предназначена особая миссия?
- Я ушел из журналистики, потому что в 80-х это была тоска зеленая. После того как ушел, ни разу не писал. А о лечении алкоголизма в то время речь еще не шла. Я в свое время увлекся целительством. Сначала травами, голоданием, потом экстрасенсорикой. И только потом мне предложили работать в психиатрической больнице на правах завлабораторией. Первые три года очень серьезно этим занимался. Приходил в 9 утра и уходил в 10 вечера. Помню, как-то иду в больницу, смотрю: весна, каштаны цветут, потом ухожу с работы, смотрю – листья осыпаются. Все остальное была работа.
В 1983 году я услышал о Довженко и решил съездить к нему на курсы. При первом знакомстве впечатления он на меня не произвел. Настоящее знакомство началось после того, как он приехал в Ригу и я лечил его племянницу. Тогда Довженко пригласил меня к себе в клинику учиться. Два года шла война с нашей бюрократической машиной – ведь у меня нет медицинского образования. В конце конце меня зачислили. Вот тогда и стал заниматься кодированием. Правда, немного изменил подход: я не пугаю параличом, слепотой, смертью. Я работал в психиатрической больнице в отделении неврозов и видел, как любой страх пагубно воздействует на личность человека. Довженко объяснял, что так бывает не у каждого, но тем не менее, как только я уехал из Феодосии, где проходил обучение, от такой практики решил отказаться.
- А нет желания написать книгу?
- Есть, но когда я решил, что уже все, пора, никак не мог порвать с кодированием. Сейчас передаю практику сыну Борису, которого долго обучал. Надеюсь, что появится время и останутся силы написать книгу. У меня работали 10 врачей и четыре психолога. Все они были старше моего сына, но Борис оказался более предрасположенным к этой работе.
А писать мне есть о чем. У меня в жизни было много интересных встреч и происшествий. Я мотался по Северу, Дальнему Востоку, и пока об этом тоже ни строчки: все откладывал на потом…
Досье
<TABLE WIDTH=220 CELLSPACING=0 CELLPADDING=0 BORDER=0 ALIGN="LEFT">
Виталий Августович Фальков в свое время был журналистом, заведовал отделом в «Молодежке». В 80-х журналистику бросил и занялся целительством. Был заведующим лабораторией психиатрической больницы. Его имя стояло в одном ряду с именами самых известных экстрасенсов Союза. Прошел школу знаменитого Александра Романовича Довженко. Сегодня кодирует от алкоголизма. На счету Виталия Августовича тысячи исцеленных от недуга людей. Себя он нигде не рекламирует. Идут к нему идут только по рекомендации его же пациентов.
Esli tebja zakodirovali protic tvojej vole CTO last bitj