Юрий Поляков:"Литература — сила, способная встряхнуть это время!"

Писатели, по мнению известного российского литератора и публициста, теперь как никогда обязаны быть остросоциальными. Но… Жажда премий, ставшая для многих единственным источником доходов, дисциплинирует авторов похлеще 5–го управления КГБ, превращая их в своего рода узников "Букервальда".

Страсть к деньгам, “коммерциализация таланта” и никому ненужный прогиб под властью убивает души писателей. Об этом и многом другом корреспонденты “Вести Сегодня” поговорили с Юрием Михайловичем Поляковым — главным редактором “Литературной газеты”, который на днях приехал в Дом Москвы на большую книжную выставку ради творческой встречи с читателями.

-Вы приехали к нам благодаря поддержке правительства Москвы и департамента по делам культуры и печати. Что весьма удивительно, ведь вы в общем–то всегда были оппозиционным писателем.

— А ко мне хорошо относится московская власть, зато федеральная — воюет… И с прошлым министром культуры была весьма двойственная ситуация. С одной стороны, Швыдкой не торопился меня везде приглашать, а с другой — мы с ним давние друзья. С Михаилом Ефимовичем в прошлом вместе числились членами бюро райкома комсомола Краснопресненского района Москвы: я был секретарем комсомольской организации Союза писателей, а он — журнала “Театр”. Кстати, первым секретарем райкома был Павел Гусев — нынешний редактор “Московского комсомольца”. Он, между прочим, стал прототипом одного из героев повести “ЧП районного масштаба”…

— В одном из последних номеров “Литературной газеты” у вас вышел публицистический материал о роли современного писателя, который должен помочь подняться России. Можно поспорить, ведь литератору вовсе не обязательно тянуть такой груз…

— Нет! Задача творческой элиты заключается именно в том, чтобы работать на свой народ и свое государство. Ведь больше десяти лет писатели нового поколения воспитывали в народе комплекс неполноценности. И интеллигенция должна наконец внушить людям идеологию созидательного реванша… Сейчас в России особенно сильна энергия реванша, ее и надо направить на исторический прорыв к новой организации общества.

— И наступит эра милосердия, когда преступность победят не карательные органы…

— В чем–то Аркадий Вайнер был прав… Нужно создать новую идеологию. А то ведь последние лет десять в книгах только и делали, что писали “как в России все хреново” от монголов до распада СССР. Но Россия ведь никогда бы не стала великой страной, если бы в ней все было хреново. Причем народы в ней не вырезали, не уничтожали, не задавливали, как, к примеру, поступили два века назад с другими нациями в Германии, как теперь насильно ассимилируют русских в Латвии… Да какие чуваши и удмурты, до того как к ним пришла Россия, думали иметь свои республики! В историческом опыте нашей страны очень много положительного, и на него надо опираться.

— А литература потянет ту миссию, о которой вы говорите?

— Постепенно в России все поднимается, и литература должна занять в процессе важнейшую роль. Слава богу — эпоха Ельцина и Горбачева прошла, а Путин человек грамотный, знает, как поднять самосознание людей. И не случайно, что вечному оппозиционеру Полякову предложили войти в президентский совет по культуре. Люди с моими взглядами стали востребованы… И, я считаю, нужно ужесточение власти!

Только вот до сих пор почему–то путают понятия “усиление власти” с “репрессиями”. Писатели, стоит Путину провести какую–нибудь реформу, сразу кричат о давлении на свободу слова. Да просто не надо в книгах, газетах и на ТВ врать. Критикуйте, но не перевирайте факты и события. Хотя вранье, которому верят миллионы, началось, понятно, задолго до Путина, тут еще и всякие Иваны Денисовичи постарались.

— На Солженицына намекаете?

— Ну откуда он взял, что было репрессировано 60 миллионов? Да, ГУЛАГ — это страшно, бесчеловечно. Но в лагерях не сидело больше двух с половиной миллионов. Солженицын, к сожалению, до сих пор не признался, что, когда писал, в частности, “Архипелаг ГУЛАГ”, пользовался непроверенными фактами… Хотя единственная газета, поддерживающая его, — наша “Литературка”.

В газете, это мое редакторское мнение, должны быть представлены все мнения. Мы фактически вытянули Солженицына, когда огромное количество читателей от него отвернулось после выхода двухтомника “200 лет вместе”. Он оказался в изоляции…

— Стоп! Ведь вы тоже некогда критиковали Советский Союз.

— Критиковал (и это печатали, и премии давали!), однако не хотел, чтобы он был уничтожен, но — исправлен. Самой главной драмой прошлого века стал развал СССР, а его необходимо было реформировать. Посмотрите, идеальный пример — Белоруссия. Почему на нее сейчас так давят?

Да потому, что Лукашенко выбрал идеальный для страны вариант развития постсоветского государства. Другой положительный пример — Китай. Китайцы пошли верным путем: зачем рушить, когда можно реформировать? К слову, китайцы меня активно читают в переводах! Несколько лет назад в Поднебесной издали роман “Замыслил я побег”.

Я за него даже премию получил… Но вернемся к теме. Политические проходимцы, как Ельцин и Горбачев, навязали стране революционный путь, обернувшийся катастрофой не только для России, но и для республик, которые были в ее орбите.

Сейчас в России вообще интересная ситуация. Образовалось два лагеря: один хочет все перекроить на американский лад, а второй, к которому и я принадлежу, считает нашу страну вполне самодостаточной, ей не надо ни под кого подстраиваться, она должна развиваться по своим законам, своим историческим векторам.

— Но способна ли литература теперь воспитывать и направлять общество, когда стотысячными тиражами печатают всяких донцовых, дашковых, марининых?

— Скажу больше: порой Великая Русская Литература все чаще начинает напоминать американские комиксы. Третьесортные книжки с закосом “под американский экшн”. Но во многом читательское предпочтение зависит от рекламных кампаний в СМИ. И тем не менее читатель не идиот, прекрасно понимает разницу между нормальной литературой и книгами, которые листаешь как комиксы.

Да, в комиксах тоже есть слова, но никто же не говорит, что это литература. Такие “комиксовые книжки” с романами донцовых–хренцовых человек читает в метро и выкидывает потом в урну (благо покетбуки стоят дешево). К счастью, хорошую литературу тоже издают достойными тиражами!

— Что за история произошла со спектаклем в театре Сатиры по вашей повести “Хомо эректус”?

- Сценарий мне заказал Александр Ширвиндт. Но спектакль не могли выпустить три года. Например, когда пьесу в первый раз прочитали актеры, то поссорились между собой по политическим мотивам. Уникальный случай! Это еще не все. В какой–то момент Саше за три дня до премьеры позвонили “от большого начальника”, который попросил заранее прочесть повесть перед тем, как показывать ее зрителю.

Ширвиндт вообще за голову схватился и отправил короткое письмо этому “большому”: “Ребята, вы в каком году живете?” Что же, спектакль вышел. Ширвиндт еще отметил, что впервые за 10 лет появились спекулянты, перепродававшие у входа билеты в два раза дороже… До сих пор в театре полные аншлаги! В то же время о спектакле не рассказывали по государственному телеканалу.

— Зато о спектакле по повести Сорокина “Очередь” растрезвонили все.

— Сейчас рекламируется именно деструктивная литература, направленная на разрушение. Как только в писателе видят, что он настроен на созидание, начинается тотальное замалчивание. Хотя я, благо, получил известность еще до “этого рынка”, в советские годы.

— Сорокин — это негатив?

— В литературе основной корпус писателей всегда должен быть позитивным, но необходимы и маргинальные фланги. Ну кто такой по отношению к Пушкину Барков? Маргинальный фланг. Но мы в школах изучаем не Баркова! А сейчас все перевернулось. Кто такой Сорокин по сравнению с серьезной литературой — Распутиным, Бородиным, Астафьевым? Его нужно уничтожить? Ни в коем случае! Барковы тоже нужны. Только сейчас происходит попытка объявлять маргиналов классиками. Причем и Сорокина, и Пригова, и Рубинштейн, и Ерофеева, и Пелевина начинают включать в школьные программы. То есть, мы из одной крайности перешли в другую.

В советское время маргиналов запрещали (что ни в коем случае нельзя было делать!), а теперь их объявляют великими. Только вот нельзя молодых людей воспитывать на резком отклонении от норм литературы, в сознании произойдут необратимые процессы. Или же за что так уважают Таню Толстую?

Она, конечно, к маргиналам не относится, но писательница слабенькая, равно как и Улицкая с ее крайне бедным языком… Они не классики. Хотя, был писатель классиком или нет, можно говорить лишь после того, как произойдет смена нескольких культурных эпох. Там посмотрим.

— В новые учебники включают и отрывки из акунинской эпопеи о Фандорине.

— Зря. Его серия о Фандорине — это не литература, но литературный проект. Две большие разницы. Акунин абсолютно не знает и не любит российскую историю, пишет о придуманной, не существовавшей никогда России. Хотя Акунин очень образованный и умный человек, отлично понимает, как надо зарабатывать деньги.

— А вы разве никогда не халтурили?

— Признаюсь, было. Одно время работал “сценарным доктором”. К примеру, помните такой сериал “Мужская работа” с Федором Бондарчуком в главной роли — об омоновцах в Чечне? Мне как–то раз позвонил режиссер и сказал: "Спасай, это ставить невозможно! Там диалоги типа “Товарищ старшина, разрешите доложить?” — “Товарищ лейтенант, докладывай”.

Оставь сюжет, но перепиши, чтобы все было литературно, грамотно, а персонажи — с характерами". Я полностью переписал диалоги и заработал много денег. В титры просил мою фамилию не ставить, зачем — это ведь не литература, а простое зарабатывание денег… Потом мне позвонил тот же режиссер и попросил переписать диалоги ко второй части “Мужской работы”, но я отказался: “Все, хватит, спасибо, дачу я уже себе построил!”

— Юрий Михайлович, над чем сейчас работаете?

-У меня выходит новый роман “Грибной царь”, замыкающий трилогию “Замыслил я побег” и “Возвращение блудного мужа”. Он о нашем времени, довольно острый. Я соединяю в нем разорванность сверхвремен. Хотя, как вы знаете, у меня практически все герои “начинаются” в советские годы, а потом я их провожу в наше время. Понятно, там все довольно ехидно и по–русски сатирично.

В моем стиле. Очень острый роман, который явно вызовет реакцию в обществе. Презентация “Грибного царя” состоится осенью на знаменитой Московской книжной ярмарке в ВТЦ. Хотите, предоставлю вашей газете эксклюзивные права на печать отрывка романа?

— Конечно! И спасибо за беседу.

26.07.2005 , 14:39

"Вести сегодня"


Написать комментарий