Как волка ни корми

Почему читатели «Часа» болеют за сборную России


Россия против русскоязычной Латвии


Главный парадокс этого голосования заключается в том, что русскоязычные латвийцы (вряд ли латыши активно участвуют в опросах «Часа») болели против своих собратьев.

Если бы встречались, скажем, баскетбольные команды, то все было бы ясно: с одной стороны – латыши, с другой – русские, типичное этническое противостояние. А в футболе за Латвию играют в огромном большинстве те, кто, как и мы, в мирной жизни говорит на великом и могучем. Насколько мне известно, даже для многих игроков с латышскими фамилиями – Юрия Лайзана, Андрея Рубина, Иманта Блейделиса – русский является языком семейного общения.

Более того, интеграция с немногочисленными «настоящими латышами» тоже происходит на базе этого языка. Российские корреспонденты, после матча дежурившие у раздевалки нашей команды, подчеркивали, что многочисленные VIPы поздравляли игроков на русском языке. Кстати, среди прочих была упомянута и г-жа президент. Неужели свершилось, или журналисту померещилось?

Но ведь мы любим латвийскую команду не за ее этнический состав. Прекрасная сыгранность, искренняя самоотдача – и при этом полная корректность и подчеркнутое нежелание политизировать игру. Невозможно себе представить, чтобы кто-то из футболистов связывал свою успешную игру с местью за годы оккупации, как это делал Артур Ирбе, или пропадал невесть куда перед чемпионатом мира, как Сандис Озолиньш.*

Поэтому наша футбольная команда мне лично куда более симпатична, чем хоккейная, и от лица всех латвийских болельщиков сборной России рискну пообещать, что в следующих матчах мы изо всех сил будем за нее болеть – особенно 7 сентября, когда латвийцы играют с главными соперниками россиян – словаками.

Патриотизм по-турецки, по-американски и по-эмигрантски


Итак, читатели «Часа» предпочли своих «двоюродных» братьев-россиян родным русскоязычным латвийцам. А как поступают болельщики в других странах? Вот три истории – очень разные.

…Турецкие болельщики славятся своей безбашенностью. После одного матча, где они особенно распоясались, международная федерация решила наказать команду, и следующий матч она вынуждена была провести на нейтральном поле. Хитрые турки выбрали какой-то немецкий город – и больше таких наказаний федерация не выдумывала. На игру съехались турецкие эмигранты со всей Германии и устроили такое…

Логично: турецкие турки имеют возможность болеть за своих каждую неделю, а для немецких турок это редкий праздник. Во всяком случае, когда в Германии играют немецкая и турецкая команда, болельщиков всегда больше у турок.

…На одном из отборочных турниров по хоккею лет восемь тому назад на два выходящих места претендовали команды Англии, Украины и Латвии. Причем последним двум достаточно было сыграть между собой вничью, а если бы кто-то победил, то выходил в следующий этап вместе с англичанами.

Естественно, игра закончилась со счетом 0:0 – и естественно, что назавтра английские газеты писали, что когда обе команды говорят на одном языке (угадайте, каком), то сговор между ними более чем вероятен.

А вот если бы сговорились англичане и американцы, а третьими лишними оказались бы наши – интересно, пришло ли бы в голову кому-нибудь утверждать, что общий язык облегчил неспортивный подход к делу? Если и да, то во всем англоговорящем мире покрутили бы пальцем у виска – ни американцы, ни англичане не считают, что их народы между собой ближе, чем любые другие.

…Только что у меня гостил приятель, уже много десятилетий живущий в Израиле. По его словам, лет двадцать назад, если в футбол играли команды СССР и Аргентины, то за Аргентину болели и советские, и аргентинские эмигранты, причем советские куда азартнее – так им хотелось уязвить «доисторическую» Родину. А теперь русско- язычные израильтяне столь же азартно болеют за Россию. «Ну а ты за кого болеешь?» – спросил я. «Мне все равно, – последовал ответ. – Я болею за Израиль».

Формула любви


Итак, мировой опыт показывает, что к исторической родине можно относиться по-разному – с турецкой пылкостью, американским равнодушием или эмигрантской ненавистью.

Футбол в данном случае – лишь проекция одного из трех подходов к патриотизму. Эта проекция тем интереснее, что охватывает очень широкие слои населения и, в общем, несерьезна. Речь идет об игре, а не о войне, люди могут позволить себе быть откровенными.

Однозначно, что власть ждет от нас «эмигрантского подхода» – не зря накалялась обстановка перед матчем, не зря живописалось буйство российских болельщиков, не зря в свое время говорил глупости Ирбе.

И злобствовали эти политиканы от футбола не потому, что у них есть реальные поводы ненавидеть восточного соседа – хотя бы такие, как у израильских эмигрантов советских времен. Каждый из строящих большую политику на спорте имеет свой скелет в шкафу. Тот же Ирбе наверняка когда-то кому-то говорил, какая для него честь защищать на чемпионате мира цвета великого Советского Союза… Да и из остальных у большинства рыльце в пушку: кто-то в комсомоле старался, кто-то в КГБ постукивал…

Именно из-за отвращения к таким деятелям многие и болеют за Россию. Но это не единственная причина. На самом деле «эмигрантский подход» – удел «неудачников», а вот выбор между «американским» и «турецким» взглядами принципиален, и я рад, что большинство из нас ведут себя как простодушные турки, а не равнодушные американцы.

На заре независимости было много споров – станут ли русскоязычные латвийцы отдельной нацией, как американцы или там франко-канадцы, либо это часть россиян, волею судеб оказавшихся вне юридической территории России.

Время показало, по крайней мере на уровне футбольных предпочтений, что новой нации не получилось. Пусть мы ругаем российский бардак и хамство, пусть предпочитаем проявлять свой патриотизм в рижской квартире у телевизора, идентифицировать себя с добелисами или костенецкими у большинства желания нет.

И что радует – именно такую модель поведения выбирают те народы, которым судьба даровала политическое долголетие. Евреи, армяне, китайцы – десятки, сотни миллионов представителей этих наций прожили сотни лет вдали от исторической родины, не порывая с нею, даже если эта родина не существовала как юридическая величина.

Это ерунда, что каждый из нас может быть гражданином только одной страны – пусть даже дурацкие законы запрещают двойное гражданство. Порядочный и уважающий память предков человек любит и страну проживания, и историческую родину, и страну, где вырос, и страну, на чьей культуре воспитан.

Поэтому если вы одесский еврей или бакинский армянин, волею судеб оказавшийся в Риге, то у вас должно быть четыре родины – и пусть Латвия простит, что окажется на почетном четвертом месте.

* * *

«Сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит». А что, волк вполне уважаемое животное. Во всяком случае – гордое и самостоятельное.

Я уж не говорю, что кормят нас в Латвии паршиво…

* Статья была уже написана, когда Виталий Астафьев вызвал дурацкий скандал с политическим подтекстом. Но, может, простим на первый раз?