Русские должны идти во власть

Не демократы мы

— Госпожа Апине, какой бы “диагноз” вы поставили латвийскому обществу как этнолог и социолог?

— Мне хочется думать, что у нас есть признаки парламентской демократии, что у нас сформировалось рыночное и правовое общество. Но вместе с тем я вижу и наличие этнической демократии. В обществе образовалось асимметрия, когда большинство русских заняты в бизнесе, а латыши — в сфере госуправления. Но тут тоже должны происходить изменения. Я имею в виду, что русские должны приходить во власть, но не путем механического создания представительств в органах власти пропорционально числу русскоязычных, а через конкуренцию, борьбу, участие в конкурсах. Думаю, этот процесс начнется.


— Вы говорите, что у нас есть признаки парламентской демократии, которая при этом этнически окрашена. Однако в одном из выступлений вы заявили, что у нас вовсе нет демократов ни среди латышей, ни среди русских.

— Мы не демократы в том смысле, что мы не воспитаны на демократии. У нас нет чувства солидарности, сочувствия, сопереживания, у богатых — к бедным; у тех, кто у власти, — к тем, кто не попал во власть. Отсутствие демократии в нас самих характеризуется и отношением к гей-параду. Латвийские жители проявили такой консерватизм и даже, можно сказать, дремучесть. То есть и латышам, и русским в одинаковой степени присуще непринятие инаковости в любом проявлении. И говоря о том, что мы не демократы, я имела в виду именно это.

Лелеем старые обиды

— Чем вы объясняете такую дремучесть в мышлении?

— Комплексами маленькой страны и маленького народа, наследием советского прошлого, поисками врагов и лелеянием своего мнимого неблагополучия. Но с этим ничего нельзя поделать. Подстегивать эти процессы нельзя. Если что-то нам и поможет, так это европейская идентичность, которая уже чувствуется и в русских, и в латышах.

— И в чем это выражается?

— В ощущении себя европейцами, в более широком взгляде. В том, что темпы натурализации в прошлом году были рекордными — 20 тысяч стали гражданами Латвии. Это свидетельствует о том, что неграждане оценивают вхождение Латвии в ЕС с чисто практической точки зрения. И это приближение к Европе будет продолжаться. А там все же более терпимое отношение ко всякого рода иным — иммигрантам, сексуальным меньшинствам. Но наш консерватизм, по-моему, мешает пока всецело принять эти ценности.

Политикам
недостает культуры

— Возможно, это не консерватизм, а просто честность? Ведь известно, что за прославленной европейской терпимостью к “чужим” кроется недовольство, и иммигрантов там тоже не любят, просто вслух об этом не принято говорить. Такая показная политкорректность.

— А вот политкорректность — совсем неплохая вещь. Это у нас к ней относятся иронически. Но она учит людей, как прилично вести себя в обществе, что можно делать и что нельзя. Думаю, понятие политкорректности нужно поднимать на щит, потому что это первый шаг к тому, чтобы увидеть себя со стороны. Взять тот же случай в Ильгюциемсе, когда избили двух студентов из Шри-Ланки. По идее, тем, кто это совершил, и тем, кто это видел, должно быть стыдно.

— В Латвии это все-таки единичные случаи. Взять ту же Россию, где иностранных студентов скинхеды избивают постоянно. Можно сказать, что у нас с терпимостью еще все хорошо.

— Согласна. Часто говорят, что у нас существует этнический конфликт. Но это не этнический конфликт, а этнополитический, потому что нам его “спускают” сверху. А на уровне повседневного общения у нас очень спокойные этнические отношения. И даже протесты против реформы были не этническими, а политическими. Потому что сначала политизировали реформу, а потом уже и протест был политизированным. И я очень боюсь того, что у нас все вопросы политизируются. Сейчас опасно, по-моему, делать историю Латвии отдельным предметом. Может, это и правильно, но пусть это решают профессионалы, а не политики. Особенно в условиях, когда нашим политикам не хватает культуры политического поведения.