Любовь и смерть в Национальной опере

Любовь советская

Андрейс Жагарс вернул на сцену самую востребованную на Западе русскую оперу ХХ столетия в ее первоначальной редакции. Известную историю о том, как молодая русская провинциалка ради вспыхнувшего чувства к любовнику убивает свекра и мужа, а затем — разлучницу и себя, пересказывать не будем. Обладающий богатой творческой фантазией и изобретательностью режиссер, как и в предыдущей своей постановке, “Пиковой даме” Чайковского, поместил героев оперы Шостаковича, написанной по мотивам очерка Лескова, в наше время и пространство. Хотя перенесение действия из беспросветного захолустья царской России в захолустье России постсоветской (прообразом послужило знаменитое пограничное Пыталово-Абрене, куда Жагарс специально ездил для знакомства с материалом) мало что меняет. Разве что особенно ярко показывает: столкновение искреннего чувства с подлостью, с игрой в чувство ради материальной выгоды, приводит героев к несчастью, преступлению, гибели. Во все времена.

Однако душераздирающая история, наверное, не менее захватывала бы и в оригинальном варианте. Тем более что отличный оркестр под управлением знаменитого Гинтараса Ринькявичюса и великолепные латвийские и российские солисты передают все краски, настроение, все психологические нюансы необыкновенно разнообразной, чувственной, контрастной, порою издевательски-гротескной, порою очень лиричной, потрясающей трагизмом музыки Шостаковича.

Шостакович работал над “Леди Макбет” более двух лет. В то время он пережил болезненный разрыв со своей первой любовью Татьяной Гливенко и новое чувство и женитьбу на Нине Варзар, которой и посвятил оперу. Все эти переживания очень молодого человека, противоречивое отношение к любви — как к самому возвышенному человеческому чувству, и к самому акту любви — как к чему-то примитивно-гротескному, конечно, выразились в ней. В спектакле эта противоречивость передана великолепно.

Две Катерины
и милиционер

Изобразительное решение спектакля — окружающие сцену обшарпанные серые стены блочных многоэтажек, превращающиеся затем в стены тюремные, — усиливает ощущение трагической безысходности. На этом фоне пьют, дерутся, сходятся и расходятся, убивают и играют свадьбу, смотрят эротические видики и “занимаются любовью” хозяева и работники мельницы, а после ареста Катерины и Сергея, убивших мужа Измайловой, — заключенные. То, что квартальный превратился в участкового, каторжник — в заключенного, а кучер — в шофера, конечно, забавно. Образы выстроены по большей части логично. Но все эти преображения тоже сути не меняют. Хорош современный предприниматель Борис Тимофеевич Измайлов (Самсон Изюмов) — из бывших военных, расхаживающий в галифе и тельняшке. Вальяжный Сергей убедителен и у Александра Антоненко, и у Сергея Найды. Неотразимы Андрис Лапиньш в роли гротескного бомжа, задрипанного мужичонки, Роман Полисадов в образе священника и Владимир Окунь — участкового милиционера.

Катерину играют в разных составах наша Кристина Ополайс и россиянка Ирина Крикунова. Катерина у Ополайс ближе к трактовке Жагарса, который (как и сам композитор) сочувствует героине и представляет ее этакой шикарной Софи Лорен. Страстной, но чистой и доброй душой, искалеченной этой тупой жизнью. Правда, тут режиссера и исполнительницу нельзя назвать первооткрывателями. Еще в минувшем веке ленинградский режиссер Смолич, по контрасту с остальными гротескными образами, представил купчиху в образе красивой блондинки в белом пеньюаре. Более приземленная, “расейская” героиня Ирины Крикуновой ближе лесковской Катерине — она невысокого роста, с иссиня-черными волосами.

Кому-то в спектакле кое-где не хватает гротеска, кому-то — лирики. И все же, кажется, задуманное Андрейсу Жагарсу осуществить удалось. После сцены самоубийства Катерины оркестр выдает потрясающее трагическое финальное крещендо и из зала раздается: “Браво!”