Активность русскоговорящих: прочь от гражданской войны

- Какие факторы способствуют превращению группы людей с общими интересами в сильную общину, способную влиять на социально-политическую ситуацию в стране?

- В основе общинности могут лежать такие разнообразные факторы, как раса (афроамериканцы в США), язык (франкофоны Квебека), религия (мусульмане юга Франции), или сразу несколько факторов – в зависимости от конкретных исторических условий, с которыми приходится сталкиваться конкретной группе населения. Причем консолидированное культурное сообщество не может возникнуть сразу. Например, в начале Великой французской революции большинство жителей Марселя вряд ли могли разобрать слова «Марсельезы». Еще в середине девятнадцатого века французы были так же разобщены, как русскоговорящие Латвии в 1991 году. Общую ситуацию для весьма различающихся латвийских русскоговорящих создали закон о языке и распад СССР. Эта общность сформирована социокультурным опытом последних 15 лет.

- Во главе нынешнего этапа движения русскоговорящих стоят не поэты, а предприниматели. Чем вы это объясните?

- В описании любого национального движения значится, что это союз полузабытых поэтов, интеллигенции и предпринимателей-капиталистов. Одним интеллектуалам не под силу мобилизовать население, направить его усилия на достижение национальных целей. Мне неизвестны исследования ситуации в Латвии и Эстонии в плане ожиданий русских предпринимателей, но я бы очень удивился, обнаружив в них большую степень русского национализма. Потому что в сложившейся ситуации у них есть возможность заниматься бизнесом по всей Европе. Это гораздо более благоприятные условия, чем у их российских коллег.

- Общеизвестно, что расколотое общество неконкурентоспособно. Почему же правящая латвийская элита не спешит использовать для развития страны богатейший ресурс русскоговорящих?

- Я не могу объяснить, почему латвийская политическая элита не понимает фантастический потенциал вхождения представителей русскоговорящего населения в высокие уровни политической иерархии. Тут я бы высказался не как исследователь, а с точки зрения моих политических взглядов. Я ни в коей мере не поддерживаю крайний латышский национализм. Будь я гражданином Латвии, я бы на выборах голосовал против такой политики. Такая политика не способствует возникновению доверия, не позволяет в полной мере использовать стремление к консолидации со стороны русскоговорящего населения.

Однако как политолог я должен отметить, что латышский националист имеет полное право использовать демократические институты и процедуры, чтобы продвигать в жизнь идею латышскоязычного государства. Разумеется, при условии соблюдения универсальных международных прав и договоров, нарушение которых недопустимо в демократическом сообществе. Но не надо упускать из виду, что в этих же условиях русскоязычное население имеет все возможности осуществлять ответные шаги. Может добиваться более широкой трактовки того, что означает быть гражданином Латвии. И еще одно замечание политолога: конфликты, наблюдаемые сейчас в Латвии, не носят деструктивного характера. Жесткое политическое взаимодействие выступает скорее замещением гражданской войны, чем движением в направлении гражданской войны.

То есть то, что зачастую воспринимается как провал политики формирования гражданского общества, на самом деле является свидетельством успеха. Подача петиций, уличные манифестации, голодовки или голосование за русские партии не следует рассматривать как угрозу для латышского населения. Это демократия в действии. Все, что происходит в рамках легитимных общественных форм и политического действия, должно рано или поздно повлиять на ситуацию. Судя по всем признакам, в Латвию приходит время большего плюрализма политических программ.

- Как вы оцениваете ситуацию с реформированием русской средней школы?

- В демократических странах именно вопросы образовательной политики вызывают самые сильные страсти. Так обстоят дела в США, Франции, Германии и многих других странах. Латвия тут не исключение. По моему мнению, латвийское правительство сделало слишком большой акцент на введении изменений сверху, а не поощрении снизу, путем создания более тонкой и сложной системы стимулов к изучению латышского. Русскоязычное население в целом демонстрирует, что для него не так уж сложно выучить язык, но попытки внедрения сверху вызывают естественное отторжение.

- Все чаще упоминается понятие «русский мир», под которым понимается не политическое тяготение к России, а культурное и экономическое взаимодействие на основе русского языка. Что вы думаете о перспективах русского мира?

- Это интересный культурный феномен с не слишком пока понятными политическими последствиями. Полагаю, что русский язык, литература и поэзия, изобразительное искусство оказывают колоссальное воздействие на мировой культурный процесс. Достаточно пройтись по Нью-Йорку. Многие из переехавших сюда сохраняют русский язык, одновременно входя в международное интеллектуальное и культурное сообщество. Для понимания поэзии Пушкина или Пастернака нужен высокий уровень владения русским. Владеющие им на таком уровне могут ощущать своего рода величие от принадлежности к этой культурной традиции, и можно только приветствовать ее расширение.

Другое дело, что пока не видно вытекающих из этого культурного феномена политических последствий, реального влияния на большие политические программы. В основном это объясняется продолжающимся хаосом в сфере российской государственности. Без внятного лидерства в этом культурном сообществе трудно представить себе какие-либо политические изменения.