Расплата за честность

Директор 2-й малтской русской средней школы  Игорь Сорокин – единственный руководитель в Резекненском районе, осмелившийся доложить, что его школа к реформе не готова. На днях из Малты пришла тревожная весть: волостное самоуправление приняло решение с нового учебного года 10-й класс в этой школе не открывать. Теперь выпускникам 9-го класса придется идти в 1-ю латышскую школу.

«Делаются большие поблажки в отношении людей, говорящих на русском языке. Даже то, что вы, дорогой читатель, читаете эти строки на русском языке, разве это не снисхождение?»

Это выдержка из письма, которое прислала в районную газету «Резекненские вести» жительница Малтской волости Литта А. Письмо выдержано вполне в духе высказываний г-жи Вике-Фрейберги, без особых церемоний советующей всем, кто недоволен национальной политикой возглавляемого ею государства, убираться в Россию.

Весьма прискорбно, что подобные флюиды, исходящие от первого лица в государстве, охотно улавливаются некоторыми нашими гражданами, в том числе и должностными лицами разного ранга от столицы «до самых до окраин» и воспринимаются ими как руководство к действию. И действия следуют, увы, весьма некрасивые.

В такой искусственно нагнетаемой атмосфере враждебности и свершилась расправа над русской школой в поселке Малта, что километрах в двадцати от Резекне. Волостное самоуправление постановило с нового учебного года во 2-й малтской средней школе (русской) 10-й класс не открывать, а выпускников 9-го класса из этой школы должна будет принять 1-я средняя школа (латышская). А 2-я школа доведет нынешние 10-й и 11-й классы до выпуска и станет основной. Дирижировал экзекуцией волостной голова В. Скудра. О нем, старожиле поселка и опытном руководителе, отнюдь не скажешь: не понимал, «на что он руку поднимал». Понимал отлично.

Малтская 2-я средняя – это школа, с которой можно писать «Педагогическую поэму». С нее и ее директора Игоря Ивановича Сорокина (между прочим, магистра психологии). Попадешь сюда, ходишь по коридорам и кабинетам, и тебя обволакивает ощущение домашности. Доверчивые глаза, приветливые улыбки.

В зале Rotu galerija обнаруживаешь уникальную экспозицию украшений из металла и янтаря, какие в данной местности носили с VI по XIII век, и с удивлением узнаешь, что изготовлены они… сегодня, причем руками учащихся. Руководитель клуба Рихардс Циблис демонстрирует дипломы, привезенные с международных конкурсов. А руководитель шахматного клуба Петерис Шостакс расскажет вам, как два года назад двое его воспитанников стали чемпионами Латвии и получили путевку на чемпионат мира на острове Крит. (Жаль, денег на поездку наскребли только на одного.) А нынче осенью троих шахматистов предстоит снарядить на чемпионаты Европы и мира. Англоязычный клуб Lingua завел обширные международные связи и принимает в своем неофициальном дневном лагере гостей из Англии, Германии, Словении…

Игорь Иванович с горечью констатирует: ученики еще не осознали в полной мере произошедшего, а учителя в состоянии прострации; они делают свое дело, но нависшая над ними угроза их убивает. О родителях и говорить нечего – они просто в панике. Провели родительское собрание, пригласили господина Скудру: пусть посмотрит им в глаза. Не соизволил прийти. Может, струсил?

Оснований для ликвидации средней школы никаких: наполняемость классов нормальная, с успеваемостью все в порядке. Бывшие воспитанники успешно учатся в Латвийском университете, в Сельхозуниверситете, РТУ, Полицейской академии, Даугавпилсском педуниверситете и еще много где. (Это к вопросу о конкурентоспособности.)

Аргументация волостного совета сводится, во-первых, к тому, что осуществить требование закона об образовании в части перевода преподавания в школах меньшинств на госязык успешнее будет в латышской школе; во-вторых, содержание одной школы для волости обойдется дешевле, нежели двух.

Да, затраты волости во 2-й школе в пересчете на одного ученика несколько выше, но решая такие судьбоносные вопросы, следовало бы исходить не из финансовых соображений, а из интересов ребенка, убежден Сорокин. Так, нынешние девятиклассники в большинстве своем собирались продолжить учебу в 10-м классе, а сейчас готовность перейти в латышскую школу выразили только двое. Судьбы остальных кого-нибудь во властных структурах волнуют? В какие потери выльется их неустроенность, кто-нибудь потрудился подсчитать?

Игорь Сорокин единственный из директоров в Резекне и районе, кто осмелился доложить, что его школа к реформе-2004 не готова. Чем, можно сказать, подписал себе приговор. Потом приехала комиссия и признала: частично готова. Потом еще одна, которая вела обследование по новой методике и констатировала: готова. Директор документ подписал, но подал заявление об уходе. Сегодня он так объясняет этот шаг:

- Мой жизненный опыт, мое отношение к делу, мои убеждения претят мне заниматься претворением в жизнь того, во что я не верю.

Когда-то 2-я малтская была школой-интернатом для детей-сирот, затем преобразована в среднюю школу с детским домом при ней. По каким-то соображениям, только не педагогическим, детдом расформировали, а воспитанников разослали по районам, откуда они в свое время прибыли. Так они долго еще сбегали и возвращались сюда, «домой». Словно котята, завезенные злыми хозяевами куда подальше. Рассказав об этом, Игорь Иванович замолк, приходя в себя. Потом добавил: «Уже тогда новые власти показали, что интересы ребенка для них не приоритет».

Сегодняшней политике в отношении русских школ он видит одно логическое объяснение: «тогда мы терпели, теперь вы потерпите». Своего рода пресловутая дедовщина в масштабах всей страны. Мол, теперь мы сильнее, вот и отыграемся на вас.

Тут хотелось бы уточнить: и в самые злые времена никому не могло прийти в голову латышские школы переводить на русский язык обучения. Так что не больно-то и натерпелись. А вообще стремление ходить в «дедах» – удел ущербных.