Как латвийцы латвийцев ели

…В 1315 году от Рождества Христова в городах Ливонии можно было наблюдать весьма необычную и жуткую картину. Когда осужденного на смерть вели к виселице, то горожане смотрели на него и мысленно облизывались. Как известно, даже преступник по христианской традиции во все века имел право на то, чтобы его бездыханное тело было предано земле. Но в том году осужденный не мог рассчитывать на такой акт милосердия, как похороны. Его тело было нужно живым. Жители Ливонии слишком хотели есть. Все знали, чему суждено произойти: как только преступника прикончат, его тело снимут с виселицы, разделают и начнут варить. В 1315 году город Рига вел тяжелую войну с Ливонским орденом. Чтобы иметь деньги на военные расходы, и горожане, и рыцари выжимали из подвластных им крестьян все соки (тогда городу принадлежали имения под Ригой). Когда же в дополнение ко всем бедам случился неурожай, то стало ясно — катастрофы не избежать. Многие люди умерли от голода, случалось, родители сами отправляли на тот свет своих детей, чтобы те перестали мучиться и умерли поскорее. Были зафиксированы и случаи людоедства, причем в немалом количестве. Хронист Герман Вартберг записал: “В 1315 году… была дороговизна и голод в Ливонии, так что люди убивали с голода своих детей, вырывали из могил трупы умерших, снимали с виселиц повешенных, варили и пожирали их”. Подобные бедствия случались впоследствии еще много раз. Пожалуй, самой страшной трагедией за всю историю Латвии стал голод 1601–1602 годов. На всю Восточную Европу обрушились великие бедствия. В августе выпал снег, урожай погиб. В России катаклизмы создали предпосылки для появления Лжедмитрия и наступления Смутного времени. Но и в Латвии происходили великие потрясения и чудовищные ужасы. Когда в 1603 году из Москвы в Германию через Ригу возвращалось посольство города Любека, то секретарь этой дипломатической миссии с удивлением констатировал, как выглядела Лифляндия: “На всем протяжении от пограничной заставы до самого Вендена (Цесиса. — А. Г.)… нам не встретилось ни одного человека”.

Исторические документы зафиксировали случаи массового людоедства в Лифляндии и Инфлянтии (Латгалии). Так, в рукописи пастора Фридриха Энгельке “Истинная, ужасная и неслыханная история, случившаяся в Лифляндии” указывалось, что в одном лишь Динабургском уезде произошло 150 конкретных случаев людоедства. Кроме того, в рукописи встречаются утверждения типа “было съедено множество людей”. Жителю уезда в те годы было опасно выходить из дома: его могли поймать и отправить в котел. Сестра убила сестру и приготовила из нее кровяную колбасу, мать съела собственного ребенка. Нигде латвиец не мог чувствовать себя в безопасности: на постоялом дворе некоего Захария Вейса съели сорок человек, людоеды врывались не только в дома простых людей, но даже в охраняемые дворянские усадьбы. Через семь лет после катастрофы Венденский епископ Шенкинг с горечью писал: “Все земли и когда–то обширные поместья теперь разорены и заросли густым кустарником, превратившись в пристанище лесных зверей. Из многочисленного населения немногие остались живы”.

…Весной 1697 года, впервые попав в Ригу, московский царь Петр Алексеевич был изумлен ценами, по которым его многочисленной дипломатической миссии продавали продукты. Шведы объясняли российскому послу генерал–адмиралу Францу Лефорту: ничего не поделаешь, был страшный неурожай, продукты предлагаются по обычной для тяжелого времени цене. Неурожай и впрямь был страшен. Однако шведский генерал–губернатор Лифляндии Эрик Дальберг решил не оказывать помощи латышским крестьянам: мол, пусть выкручиваются с помощью собственных ресурсов. Испытывая страх перед голодной смертью, крестьяне бежали за границу. Тогда генерал–губернатор повелел владельцам и арендаторам приграничных имений ловить крепостных и возвращать их в имения… Через века латвийские историки назовут этот период “добрыми шведскими временами”.

Голод в период феодализма не удивляет. Но и в независимой Латвийской Республике в мирное время порой возникали критические ситуации. Вот как описывала одну из трагедий в 1928 году русская латвийская крестьянская газета “Деревня”: “В некоторых волостях градом были уничтожены все посевы… после Рождества ожидается полный голод”. В статье говорилось, что в связи с надвигающимся голодом растут цены на все продукты, зафиксирован рост преступности. “Особенно возросло число краж, причем похищают главным образом съестные припасы”, — уточняла газета.

Развивая тему, “Деревня” сообщала в номере за 28 ноября 1928 года: “В некоторых волостях уже наступил голод… В настоящее время в Латгалии наблюдается страшное явление: люди днем и ночью спят, чтобы не приходилось двигаться и есть. Если своевременно не будет оказана помощь, весною могут возникнуть эпидемии, от чего пострадает все государство”. Газета требовала от правительства оказания срочной помощи голодающим.

Прошли десятки лет, был создан миф о благословенных временах, когда вся страна без исключения была сытой и благополучной.