Каждому — по «яблоне»

В День независимости принято раздавать подарки. Не отошли от этой традиции и латвийские экономисты — авторитетное “Объединение экономистов — 2010” за выдающийся вклад вручило награды Эйнару Репше и Андрису Шкеле, благодаря которым латвийская экономика сегодня во многом является таковой, каковая она есть. Любопытно, что выдающимися признаны неисправимый идеалист и законченный реалист.

Премьерская награда

В красный день календаря 18 Ноября между парадом возле памятника Свободы и праздничным концертом в Национальной опере в Латвийском университете призы Спидолы (почему-то в форме яблони) получили два бывших премьера Эйнар Репше и Андрис Шкеле.
Эйнар Репше свою “яблоню” получил за введение лата в 1993 году и за то, что потом несколько лет, несмотря на политическое давление, успешно сопротивлялся попыткам его девальвировать. В свою очередь Андрис Шкеле оказался в числе награжденных за проведение программы реформ в кризисные 1996—1997 годы и внедрение в умы соотечественников философии бездефицитного бюджета.

С решением “Объединения экономистов — 2010”, объясняющего причины своего выбора, спорить трудно. К вышеперечисленным заслугам можно добавить и другие, может быть, даже более важные.

Равнение на центробанк

Что до Репше, то в самом по себе техническом процессе введения лата сложностей было мало. Его главным (вольным или невольным) достижением стало создание микромодели идеального государства. Вспомните: первая половина 1990-х, отшумела песенная революция, можно не слушаться Москвы, ездить без спроса за границу, покупать джинсы, жвачку и кока-колу. Вскоре, впрочем, выяснилось, что это еще не все. Надо платить пенсии, кормить армию и полицию, искать деньги для учителей и врачей, создавать рабочие места для тех, кто не сумел вписаться в новую жизнь.

На этом фоне некой растерянности власти возник феномен Банка Латвии как целостной самодостаточной системы. Здесь было все, чего не хватало в большом мире: “свои” очень приличные по качеству деньги, собственная “армия” — батальон охраны, который и по сей день остается чуть ли не лучшим по вооружению и выучке боевым подразделением страны. Здесь не считали зазорным работать высокооплачиваемые иностранные специалисты, строились невероятные по оснащению и стоимости филиалы, платились более чем приличные на общем фоне зарплаты. При этом не было слышно, чтобы кто-нибудь что-то украл.

В общем, все было ясно и как-то не по-советски.
Другой вопрос, что доходы на одного “жителя” Банка Латвии во много раз превышали доходы на одного жителя Латвии. Тем не менее, самим своим существованием центробанк внушал спокойствие: смотрите, если мы можем жить честно и богато, то почему в других отраслях этого быть не может. Спустя десять с лишним лет выяснилось, что может. И во многом благодаря центробанковскому примеру.

Ударник каптруда

Шкеле было потруднее. До него главы правительств стояли на маловразумительных популистко-социальных экономических позициях. Деньги для недовольного народа при необходимости брались из “международной” тумбочки, долги страны росли, дырки в бюджете затыкались по мере их возникновения. Что там будет через пять-десять лет, мало кого интересовало — успеть бы насладиться неожиданно свалившейся независимостью.
Шкеле, который к тому времени, трудясь не покладая рук, приватизировал половину пищевой промышленности Латвии, первым среди латвийских премьеров принялся вводить в управление государством принципы руководства частной компанией. Та самая жестокая личина капитализма, которой пугала обывателя советская пропаганда, стала объективной реальностью именно при первом премьерстве Шкеле. Увольнения, конкуренция, банкротства, замороженные зарплаты… В общем, человек человеку волк.

За что, собственно, воевали, мог спросить недавно слезший с баррикад патриот и попытаться залезть с вилами на новые баррикады. Но уже не против далекой и потому не страшной Москвы, а против близкого и оттого особенно нелюбимого правительства.

Однако обошлось. Поняли, наверное, что, как это ни печально, тем не менее жить по средствам — это, пожалуй, единственный эффективный способ развития не только латвийского, но и любого другого государства.

Революция и ее отцы

Характерны дальнейшие судьбы героев-экономистов. Их революционные для местного экономического мышления деяния не остались незамеченными не всегда благодарными соотечественниками. Одному политические недоброжелатели регулярно вменяют в вину недостаточную психическую уравновешенность, другому не менее регулярно припоминают налоги, в свое время не уплаченные с векселя на 29 млн. долларов. От таких обвинений у неискушенного иностранного наблюдателя могут волосы на голове встать дыбом. На самом же деле все, конечно, не так страшно, поскольку на активность возникновения новых-старых обвинений влияют фазы политической жизни страны.

Кроме того, если воспринимать государство как высшую форму корпоративного управления, то приходится считаться с тем, что правительственный топ-менеджмент вправе рассчитывать на высокую оплату своего труда. Причем оплата эта может выражаться не только в банальных деньгах, но и других формах поощрения. В том числе и в “яблонях”.

Эйнар РЕПШЕ:
— Правительству в дальнейшем следует заботиться о трех экономических факторах — свободе, стабильности и развитии. Стабильность — это сбалансированный бюджет и строгая фискальная политика государства. Неприемлемыми являются нынешний высокий уровень инфляции, дальнейший рост госдолга, а также чрезмерно упрощенное понимание нынешним правительством фискальной стабильности.

Среди прочего новому правительству надо задуматься о конкурентоспособности страны. Надо учиться у других государств тому, сколько тратить на иновации, новые проекты и исследования.

Государству нельзя повышать налоги, ему необходимо обеспечить всем одинаковые условия.
Это способствует конкурентоспособности и экономической свободе.

Андрис ШКЕЛЕ:
— В свое время, работая над бездефицитным бюджетом, никто не мог представить, что эта работа может быть награждена. Эта награда, на мой взгляд, присуждена за последовательность в действиях и умение принимать правильные решения.
В настоящее время экономическая и политическая среда стала более управляемой, однако и сегодня можно допустить немало ошибок. Среди этих ошибок следует упомянуть очернение и торможение проектов, связанных с иностранными инвестициями, нереализованные обещания правительства и непоследовательность высказываний политиков.
Можно также отметить тягу латвийского общества к стремительным быстротечным изменениям, недостаточное внимание к долговременному развитию. К сожалению, правительство не способно открыто говорить об этой проблеме.