В дни плэнера, посвященного 105-летию Ротко, Игорь Абрамович побывал в нашем городе, где он снимает фильм. И первый вопрос, конечно же, об этом…
- Итак, что за фильм вы у нас делаете?
- Можно сказать, я снимаю у вас сложную композицию – это фильм о Марке Ротко и одновременно о Даугавпилсе. И акцент я хочу сделать именно на вашем городе. Мне очень нравится идея создания художественного центра Ротко, который будет центром современной живописи, центром молодого искусства. А Даугавпилс я вижу провинциальным городом (провинциальность – хорошее слово, не надо его бояться) и таким духовным местечком, где и власть, и население любят искусство. Ну, население, по крайней мере, не сопротивляется искусству… Ваш город – не только город Ротко. Это еще и город Михоэлса, город великих раввинов, следовательно – и великой мистики. Я знаю о трагической судьбу местного еврейства, мы отсняли мемориал в Межциемсе, думаю, он тоже войдет в будущий фильм.
Мне кажется, для Латвии важно не быть узконационалистической страной. И Даугавпилс – особое место в Латвии…
- Вы много лет работали над “Контрольной для взрослых”, созданная вами “Мастерская Игоря Шадхана” занималась видеуроками, самыми разными – тут и иностранные языки, и домашняя аэробика, и даже уроки самообороны. Почему вы так интересуетесь школой? Вы же не педагог…
- Я не педагог только по профессии. В любом нормально развитом человеке есть педагог, и отношение к детям – проверка любого из нас. В “Контрольной для взрослых” не было ничего про октябрят и пионеров, и программа некоторое время полежала на полке. Данный цикл передач – своеобразная защита детей. Я хотел сказать, что дети гораздо умнее, чем мы часто думаем, гораздо проницательнее, мне было интересно исследовать взаимоотношения детей и взрослых, выяснить, откуда берутся непонимание и разные проблемы. Мне близка мысль Корчака: “Дети только маленького роста, не надо бояться к ним наклоняться…” Наклониться, чтобы услышать.
- Вы снимали своих героев малышами, а потом доводили их до окончания школы…
- Некоторых я “довел” до 23 лет…
- А почему бы не снять продолжение? Сейчас вашим героям под сорок, самое время подвести предварительные итоги…
- Я знаю, что у многих судьбы сложились непросто. Не хочу бередить раны. Не хочу. Это противоречит моей гуманной педагогике.
- Игорь Абрамович, дальше у меня несколько вопросов с одинаковым началом “а правда, что…” Правда, что вы в детстве воровали, были подручным у профессионального карманника?
- Правда. Был такой вор в законе, очень виртуозный и обаятельный парень по прозвищу Вася Канарейка. И я у него в адъютантах ходил. Ну, представьте. Стоит на остановке женщина, прижимает к себе сумку. Подходит великолепно одетый Вася с букетом цветов и начинает женщину “кадрить”. Цветами закрывает сумку, смотрит даме в глаза, говорит комплименты, второй рукой сумку вскрывает и берет деньги. Тут на подхвате появляюсь я, он мне все передает, я бегу в условленное место. Я не вызывал подозрений, я был “мальчик-гогочка”, белый воротничок…
- То есть интеллигентный мальчик из интеллигентной еврейской семьи?
- Сложно все… Да, в семье была домработница, отец погиб в декабре 1941 года, мама, работая врачом, получала офицерский паек. Мое детство не было голодным. Но, с другой стороны, я рос во дворе. Там мат, драки, все курили с десяти лет. Я должен был вписаться в непростой послевоенный дворовый мир. Антисемитский к тому же мир. И Вася мне помогал, он меня, можно сказать, гармонично вписал туда…
- Через преступления?
- Я очень неоднозначно относился к этому. Мне он отдавал только всякую мелочовку. Однажды Вася украл сумку у какого-то мужчины, передал мне как обычно. Я прибежал в условленное место и зачем-то заглянул в сумку. Там лежали зарплатная ведомость и довольно много денег. Я понял, сколько людей не получат зарплату, я очень расстроился, заплакал. Что-то со мной случилось…
- И как же все закончилось?
- Вася Канарейка… влюбился. И девушка поставила ему условие: за вора замуж не пойду. И Вася как-то сумел уйти из воровского мира, я не знаю подробностей, но он “завязал”. Я встретил его много лет спустя, уже будучи режиссером. Вася работал шофером, был женат на той девушке, у них трое детей… Он меня с трудом узнал – “это ты, курчавый?” Я в детстве был действительно очень кудрявым…
Вообще все детские послевоенные переживания мне многое дали. Именно дали, а не отняли. Я видел часто жестокий, даже страшный мир, но это был возрождающийся мир…
- Еще студентом Ленинградского института театра, музыки и кинематографии вы работали на Воркутинском телевидении. Правда, что вас выгнали оттуда со скандалом?
- Тоже правда. На Воркутинской шахте случилась крупная авария.
Погибли десятки шахтеров. Все в городе знали об этом, все говорили, было официальное соболезнование Хрущева. Я в эфире местного ТВ призвал поставить погибшим памятник. Меня обвинили в том, что я не посоветовался с начальством. Какой-то мальчишка так много на себя берет… И выгнали. Я потом стал в Норильске работать. Оттуда меня тоже выгнали…
- А что там случилось?
- Шла активная вербовка на строительные работы, строителям обещали золотые горы. На самом же деле условия были чудовищные, люди спали на столах для настольного тенниса. Я тоже сказал об этом, тоже на местном ТВ. Получил немедленно жесткое предписание – покинуть Норильск в течение 24 часов. Я так быстро не успел, но покинул.
- Вот слушаю вас и думаю – после всего такого – прямая дорога в диссидентство…
- Не стал я диссидентом. Разные люди меня окружали и хорошо ко мне относились. Вот был у меня знакомый, пятнадцать лет отсидел в ГУЛАГе, ему там ноги отбили, он еле ходил и снова стал секретарем парторганизации. Он говорил мне: “Игорь, партии нужны такие люди, как ты”. А другой знакомый полностью отказался от прошлого и меня отговаривал от любых партийных связей. Я многое ненавидел, но я хотел работать, у меня много интересных замыслов появилось…
- А правда, что Владимир Путин – ваш хороший знакомый, приятель можно сказать? Вы сделали документальный фильм о нем “Вечерний разговор”…
- Ну, меня уже СМИ давно окрестили его личным режиссером… В 1991 году я должен был снимать Путина, тогда вице-мэра Санкт-Петербурга, заместителя Собчака. Я только что завершил работу над многосерийным фильмом “Снег – судьба моя”, посвященным ГУЛАГу. Это был тяжелый материал, я устал и пришел к Путину отказаться. Просто я тогда не мог работать… Но Путин сказал, что хочет общаться именно со мной, потому что смотрел “Контрольную для взрослых”. И я купился, я не смог отказать… Потом его президентство, мой фильм… Я совершенно не стесняюсь этого факта в своей биографии. Я работал с достойным человеком, я отдаю ему должное. Но многое не разделяю, особенно теперь…
Вот если говорить об интеллигентности. Интеллигент – ведь это не интеллектуал и не тонкий знаток этикета. Интеллигент прежде всего критически относится к действительности, он ее не охаивает, а анализирует. Если помнить об этом, многое в отношениях становится понятным, в том числе и в связи с вечным вопросом “художник – власть”… Есть вещи, за которые я очень благодарен Владимиру Владимировичу. У меня есть фильм “О милости прошу”. Его героиня, мать троих детей, была осуждена за участие в убийстве мужа-изверга. И Путин подписал указ о ее помиловании. Теперь она на свободе, у нее новый брак, старший сын уже студент… У них все хорошо…
- Как вы оцениваете российско-грузинский конфликт?
- Прежде всего как трагедию. Погибли люди с обеих сторон, точнее – со всех сторон. Грузия все время дразнила Россию вступлением в НАТО, таким образом, НАТО вплотную приближалась к российским границам. Я понимаю действия Медведева и Путина. Вообще надо всегда стараться поставить себя на место тех, кого иногда легко осуждают. Американцы тоже слишком раздразнили Россию, так с современной Россией нельзя разговаривать… С другой стороны, очень жаль, что не удалось предотвратить кровопролития…
- Не хочется заканчивать разговор на такой грустной ноте. Давайте вернемся к фильму о Ротко и Даугавпилсе. Когда он будет готов?
- Думаю, в конце ноября – начале декабря. Я приеду к вам на его презентацию.
- Что же, будем ждать фильм и вас. Спасибо за беседу.
Людмила ВЕССЕЛЬ