Авторские работы С.Вилцанса пересекали при его жизни множество границ – их с удовольствием и восторгом раскупали американцы, немцы, поляки, французы. Кувшин или вазу ценители латгальской керамики в багаж не сдавали, а бережно проносили в салон самолета в специально купленной для этого сумке, чтобы не разбить.
БЕЗУПРЕЧНЫЙ ВКУС МАСТЕРА
Станислав родился в деревне Дубес – на стыке Даугавпилсского и Резекненского уездов в семье гончаров. Отец и братья зарабатывали на жизнь изготовлением молочных кувшинов, кружек да глиняных мисок, всегда востребованных в крестьянском быту. В ярмарочные дни, погрузив глиняное богатство на телегу, везли продавать в Прейли. Ребятишки на ярмарке тянули за подол мать: “Мам, купи вон ту зелененькую свистульку, мам, купи!” Торговля шла бойко, и под конец дня почти весь товар расходился. Оставшиеся глиняные игрушки Вилцансы раздавали детишкам за так – пусть порадуются.
Постигать гончарное ремесло Станиславу помогал отец и старший брат. Но главным наставником он считал Поликарпа Вилцанса, дальнего родственника. В 1937 году П.Вилцанс, участвуя во Всемирной выставке в Париже, стал ее золотым медалистом. Станислав оказался не менее талантлив – в 18 лет работы сельского паренька уже пользовались спросом в художественных салонах Риги. А с началом послевоенного 1947-го без С.Вилцанса не обходится ни одна выставка керамики в Латвии, приглашают и другие республики большой страны. Нащупав свою жизненную стезю, Станислав покидает латгальскую глухомань и переезжает в Екабпилс. Устраивается в керамический цех, наивно полагая, что здесь будет больше возможностей. Но предприятие гонит по плану штамповку для советского ширпотреба. Какое уж тут творчество! Осознав это, Станислав в 1957-м избирает местом жительства Даугавпилс – садится за гончарный круг при конторе по благоустройству. В свободные часы создает керамические изделия для души, вкладывая в них свое понимание прекрасного.
В 1959 году в Риге на выставке прикладного искусства Латгалии экспонируются сервизы С.Вилцанса. Художественная критика отзывается о них позитивно, отмечая безупречный вкус мастера, точное чувство формы и цвета. В 1960-м году Вилцансу присваивается звание мастера народного творчества.
ТЯЖЕЛО ПЕРЕЖИВАЛИ УТРАТУ…
В 1977-м году Станислав Вилцанс награждается дипломом 2-ой степени ВДНХ СССР.
В это же время с ним познакомился Янис Сайковскис, которому судьбой будет предначертано учиться у талантливого мастера и продолжать его глиняное дело. Вот что он рассказал о той поре:
- В 1977-м я работал водителем в Союзе художников. Уже успел побывать на разных выставках, наблюдал, как организован труд художников. Как-то случилось поехать в Старый Форштадт, в садоводство, где изготавливал свои изделия керамик Станислав Вилцанс. Застали его на рабочем месте. Признаюсь, я был поражен увиденным. Мастер работал в сыром полуподвальном помещении, готовил изделия к обжигу. Ему помогал сын.
Вскоре со стороны художников поступило предложение о том, чтобы Вилцанс перешел работать в новое здание керамической мастерской при организации Союза художников. Он с радостью согласился – наконец-то что-то серьезное! По адресу 18 ноября, 8, тогда, кроме него, работали Владислав Винцевич, сын Вилцанса – Станислав, позднее присоединился и внук – Евгений.
Меня привлекала глина. В мастерской завороженно следил за руками керамиста. И не заметил, как в 1978-м сам оказался за гончарным кругом. А еще через 6 лет в мастерской появилась моя жена – Мария. В этом деле не каждый удержится. Глина одних притягивает, а других отталкивает от себя. За 23 года работы с Вилцансом могу вспомнить человек десять, желающих учиться мастерству – из них только пять сумели освоить древнюю науку. Сегодня в мастерской мы остались вдвоем с женой.
Станислав работал за гончарным кругом до 80 лет. Бог послал ему крепкое здоровье. Не припомню, чтобы человек на что-то жаловался, пока серьезно не прихватило. Есть болезни, из цепких лап которых не вырвешься. Так получилось, что 2001 год стал роковым для нас – в декабре умерли трое самых близких людей – мама Марии, мой отец и наш любимый учитель – Станислав Вилцанс. Тяжело переживали эти утраты…
НА КАЖДЫЙ СЛУЧАЙ СВОЯ ШУТКА
В начале 90-х были большие проблемы с реализацией изделий – люди тратили деньги на другое. Приходилось продавать керамику совсем дешево. Одно время мы с женой хотели бросить глину, но вернулись к ней и к учителю, чтобы больше не расставаться. Сейчас осознаем, что мастер умер. А первое время было чувство, что наш Станислав где-то рядом, просто задерживается. Вот сейчас откроется дверь, и он войдет – энергичный и улыбающийся. На каждый случай у него была своя шутка или анекдот. Удивлялись, откуда что берется? – Целый день вместе проводим, а с утра у него уже новые прибаутки готовы. Остались в памяти его душевность в общении и внутренний такт. В мастерской, кроме Марии, работали одни мужчины. В ее присутствии не допускалось ни одного грубого слова, на рабочем месте никто не курил – на улицу выходили. По-семейному складывались рабочие будни и праздники. Доверие было друг к другу, что сейчас редкость.
Вазу или кружку Вилцанса я узнаю издалека по особому орнаменту, цветности, какой-то необыкновенной плавности очертаний. Он любил усложнить, а не упростить. Признавался, что вечером или ночью выстраивал орнамент в мыслях, а назавтра уже перекладывал по памяти на изделие. За гончарным кругом был сосредоточен, тонко чувствовал нюансы работы.
Еще запомнилось, что он никогда не жаловался. Наверное, жизненная философия у человека была такая, считал это бессмысленным. Жил и делал свое любимое дело, а, может, просто жил им, не мысля себя иначе. Я видел его в разных ситуациях – ездили вместе на ярмарки, выставки, ходили за грибами, друг к другу в гости и парились в бане. У нас большая разница в возрасте, но при общении этого не ощущалось.
Станислав любил жизнь, жил настоящим, не завидовал, что у кого-то лучше, был терпелив к чужому мнению. На просьбу занять денег отговорок не искал, а искренне делился тем, что имел. Часто дарил свои изделия хорошим знакомым.
Святым себя не считал – мог и рюмочку выпить, и красоту женского пола оценить. Но любил по-настоящему только свою жену, Лену. Теперь они вместе – в прошлом году после болезни Лена умерла. Супруги, прожившие в браке больше 50 лет, похоронены рядом. Керамическую студию через все невзгоды удалось сохранить. Но не было бы ни нас, ни студии, если бы не было его. Сегодня мастерская работает и, наконец, на горизонте замаячали перспективы развития, – заключил Я.Сайковскис.
P.S. В сентябре в Мажейкяе (Литва) на заседании Объединенного комитета надзора и управления приграничного сотрудничества Латвии-Литвы была выражена поддержка проекту по развитию Центра глиняного искусства в Даугавпилсе. Проект, предусматривающий реновацию и модернизацию оборудования керамической мастерской, ее ремонт с элементами капитального рассчитан на 2 года. Работы начнутся в октябре-ноябре 2008-го.
Мастерская Даугавпилсского музея построена в 70-е годы. С тех пор она не ремонтировалась. Прежде чем открыть двери, я дважды сверилась с указанным адресом. Не было даже таблички с названием учреждения. Страшно войти – здание имело вид заброшенного. Да, в такую студию экскурсии не поведешь.
Лишь синева свеженькой глазури на керамических вазах и кувшинах оживляет невзрачные стены разрушающегося помещения.
На это с грустью взирает старый мастер – на одной из стен супруги Сайковскисы оборудовали памятный уголок из фотографий Вилцанса. Под ними – гончарный круг учителя. Нынче его изделия можно увидеть только в музейных экспозициях.
Мне не довелось побывать в помещении, именуемом студией керамики, при жизни Вилцанса. Но, если предположить, что и в его бытность оно не намного отличалось, то становится понятным, почему так мало учеников оставил после себя этот талантливый человек. Можно назвать лишь несколько имен: Я. и М.Сайковскисы, А.Скриманте (стажировалась у Вилцанса несколько месяцев в период учебы в Академии), Я.Жуговс, С.Вилцанс младший.
Сегодня глиняная красота с ее почти хрустальным звоном, создается двумя творцами-энтузиастами в неприемлемых для современного человека условиях. Нет, супруги Сайковскисы не жалуются. Он их этому не учил. они – работают.
Хочется верить, что наступающие вот-вот перемены, действительно значимы. Латгальская керамика многолика. От того, что у каждого мастера свой путь, керамический букет расцветает новыми красками, радуя глаз и согревая душу. Люди, достигшие известности на данном поприще, должны иметь достойную возможность передавать свой опыт. От этого при разумном подходе прямая выгода и авторитет не только для них самих, но и для города в целом. Разве не так?
Жанна ЧАЙКИНА