Новый след из публичного дома 9

— Подсудимый, суд может предоставить вам бесплатного адвоката.
— Ваша честь, мне бы лучше пару толковых свидетелей…

«Малина» и начальники

Дела идут так стремительно, что сложно уследить за деталями. Нелишне, видимо, будет напомнить. 5 августа работники полиции Даугавпилса, как следует из официальной сводки, «обнаружили на ул. Тукума, 23, публичный дом. По подозрению в сутенерстве полиция задержала двух женщин, организовавших бордель на дому, в котором постоянно работали проститутки. Объявления об услугах нелегального публичного дома были опубликованы в местной газете. Возбуждено уголовное дело».
Интригующим в этой истории был факт о «журналах, карточках», непонятных «SIM-картах и финансовых записях», которые, как указывала пресса, куда-то пропали и «по сей день не найдены». Не найдены — не значит, что их нет! И вообще: какие такие карточки, девчонки, что — заводили личные дела на клиентов? Розыск «Миллионом» этих документов и привел к последующим невероятным открытиям, заставившим забыть первоначальную цель журналистского расследования. Кто ж знал, что, разыскивая по городам и весям обычных, продажных девочек, газета выйдет на совсем другого рода проституток.
Заполучив злополучный журнал, который так искала полиция, журналисты «Миллиона» ахнули: кого только не поимели городские труженицы?! Все сливки общества: и бандиты, и депутаты гордумы, и работяги, и люди творческие, и бизнесмены, и полицейские — проще задать вопрос, кого только не пригревали девчата! Все-таки один ответ на социальный вопрос, достаточен ли контингент жаждущих удовлетворения, или, точнее, пользуется ли спросом профессия проститутки в Даугавпилсе, — ответ на этот вопрос был найден. Пользуется! Ласки и тепла за деньги хотят все! Хорошая, нужная профессия!
Не будем ханжами: здоровье прежде всего! Это не измена, когда изредка, на пару минут, за компанию или просто по пьянке. Есть товар, есть деньги — и все довольны! Утолив информационный голод, познав из бумаг азы древнейшей профессии, журналисты собирались ставить точку в расследовании, как вдруг задались вопросом: «Правильно ли это, когда некоторые акты сотрудничества полов происходят за народные деньги?» Как это понимать, когда средь бела дня депутат или, например, работник думы бежит на встречу с избирателями не куда-нибудь, а в бордель к девкам? Все мы избиратели, но таких наказов, помнится, никому не давали! Что делают в «малине» днем неудовлетворенные собой большие муниципальные начальники? Всплывший случайно нюанс давал ответ на главный вопрос: до какой неприлично-обнаженной степени должна преподноситься информация в прессе.
Пока одни думали, другие взяли и напечатали то, о чем давно судачил весь город: о порочащих достоинство связях депутатов думы с нехорошими продажными девушками. И пошло-поехало. Пока одни, обвиненные в нарушении депутатского целомудрия, подавали на журналистов иски в суды и стращали огненными муками жриц любви специально нанятыми пинкертонами, хозяйка публичного заведения предстала перед правосудием. Адвокаты женщин пояснили, что данный процесс не имеет прецедентов, что никакого «сутенерства, совершенного группой лиц» — нет и в помине. И вообще, «есть все основания подозревать психологическое давление на свидетелей». Сами свидетельницы, вызванные в суд, защищая хозяйку, дали пояснения, что «вся эта возня есть обыкновенная подстава полицейских». Сдававшая квартиру хозяйка от посетителей борделя денег не брала, в чем несложно убедиться, вызвав на суд в качестве свидетелей все тех же депутатов думы! Мол, никакой слуга народа в канун выборов врать не будет! Красиво: тихо и элегантно.
И вот новый поворот в деле. То самое основание психологического давления на свидетелей: «Офицер полиции Даугавпилса наживается на проститутках…»

Деревенская Травиатта, или Смех через грех

Олеся обратилась в «Миллион» еще в декабре прошлого года. Поскольку историю жизни и факты «изнанки жизни» на днях доподлинно изложила газета «Вести Сегодня», а текст заявления, отданный Олесей журналисту «Миллиона» и в Бюро внутренней безопасности Госполиции, идентичен — не станем отступать от линии повествования республиканской газеты, дополняя сюжет фактурой, известной лишь «Миллиону».
История жизни деревенской девчушки незамысловата. Достигнув возраста молочно-восковой спелости, Олеся, как это бывает, загрустила. И было от чего: от бедности, безработицы и всеобщего, куда взгляд ни кинь, беспробудного пьянства. Что делать налившейся соком девушке в латгальской деревне, где порядочного жениха днем с огнем не сыщешь? Снарядили матушка с батюшкой доченьку в путь-дорогу, дали узелок с домашним натуральным продуктом. Рейсовый районный автобус доставил Олесю в город. Даугавпилс сразу дал понять «необразованной деревенщине», что рассчитывать ей особо не на что. Лишь с трудом удалось устроиться чернорабочей на лимонадный заводик.
Платили за тяжелую работу гроши, пришел день, когда Олеся не смогла рассчитаться за квартиру. Хозяйка (назовем ее мадам Лулу) оказалась женщиной понимающей, «вошла в положение» и предложила работу. Не возвращаться же, в самом деле, симпатичной девушке, уже отведавшей городского лимонада, в деревню… Мадам Лулу вместе со своим закадычным другом из полиции (назовем его Гусаром) расписали работу в радужных красках. От безысходности она согласилась.
— Условием было занятие проституцией, — пряча глаза от журналиста «Миллиона», начала рассказ Олеся на декабрьской встрече. — Для начала у меня отняли телефон, чтобы я не принимала клиентов без их ведома. Приказали не выходить из квартиры и принимать всех, которых мне пришлет мадам Лулу. Она регулярно давала объявления в газете, и клиенты просто приходили по указанному адресу. С каждого клиента я ей платила по 5 латов. Иногда Гусар сам меня водил к клиентам.
Работала Олеся без отдыху, дело понятное, уставала. Однажды попросила отпуск. «Никаких выходных, иначе папа с мамой и вся твоя деревня узнают, чем ты в городе промышляешь в городе», — пригрозила «крыша».
— Они меня довели… — задирая рукав куртки, продолжала рассказ Олеся. — 16 ноября 2004 года я решила покончить жизнь самоубийством, перерезала себе вены. «Скорая» меня все же спасла. Обычно мадам Лулу и Гусар находились на кухне и ждали, когда я закончу работу и принесу им деньги. Цену за каждого клиента устанавливала мадам Лулу. Цена зависела от многих факторов, но в среднем такса такова: ночь – 20-25 латов, день — 15. В пользу этой парочки я проработала 2,5 месяца и заплатила 670 латов!.. Вот заявление, которое я отправила в Ригу: «Прошу вычесть эти деньги в мою пользу, а сутенершу и ее «крышу» наказать».
Главное, о чем умоляла Олеся, приехавшего на днях рижского следователя, ни в коем случае не отсылать ее жалобу обратно в Даугавпилс.
— Знаете, так уже было: другая девчонка, тоже проживающая у мадам Лулу, писала в нашу полицию. Письмо в конечном итоге переслали для разбирательства все тому же… Гусару.
Дважды писала Олеся в Ригу — все с именами-фамилиями, адресами и доказательствами. В первый раз пришла отписка: нельзя, оказывается, в МВД писать по-русски, можно только на госязыке. Написала по-латышски, уже звонили — дошло.
Но это не конец истории. Фигурирует в деле с Гусаром школьница Юлия. Тогда же, в декабре «Миллиону» удалось взять у нее интервью. Как оказалось, разговор происходил в день ее рождения.
— Как ты оказалась на той квартире? — узнав новость от несовершеннолетней девчушки и вручив имениннице шоколадку, задал вопрос журналист.
— Как-то в кафе она (мадам Лулу — прим. ред.) сказала, что у Олеси временами едет крыша, и если я настоящая подруга, то мне надо пожить с ней.
— Ты знала, чем занимается Олеся?
— Да. Что ты делала, когда приходили незнакомые люди?
— Уходила на кухню.
— Хозяйка знала, что тебе шестнадцать лет?
— Да. Она сама меня спрашивала.
В связи с началом внутреннего полицейского расследования передавать все интервью редакция считает нецелесообразным. Достаточно сказать, что на все вопросы, встречалась ли школьница на квартире с полицейским, знал ли последний, что она несовершеннолетняя, видела ли передачу денег — девочка ответила утвердительно.
Однако, спросит читатель, какая связь между всеми делами? Простая. Мадам Лулу — настоящее имя Людмила — в свое время сама была содержательницей борделя. Ходила под следствием. В прошлом году, решив вспомнить молодые деньки, стала подрабатывать в борделе. После его разгона и последовавшего «депутатского скандала», под шумок вновь решила организовать свой бизнес: благо «крыша» не пустовала. В лице Гусара, майора полиции, инспектора отдела нравственности, скрывающегося под известным всему городу, кроме нашей полиции, именем Роланд.
Через неделю суд над хозяйкой квартиры, сдававшей жилплощадь жрицам любви, где свидетелями по делу идут наши «слуги народа». Скоро выборы, кого-то мы изберем. А полиция какая была, такая и останется. Невыборные там должности. Только выбирай, не выбирай — ничего толком не меняется. Зато весело. Мы их кормим, они, знай себе, развлекаются…