В смертельных объятиях «Татьянки» 8

Сейчас Ивану Варфоломеевичу 79 лет, он инвалид 2-й группы. Последствия взрыва сказываются на его здоровье до сих пор.  

Почетная обязанность

С 1951 по 1954 год Иван Богданов проходил службу в городе Белебей, что находится в Башкирии, в должности командира отделения тяги гаубичной батареи артиллерийского полка. Летом артиллеристы выезжали на Тоцкий полигон и упражнялись в стрельбе.

Однажды личному составу объявили, что вскоре придется участвовать в учениях, во время которых будет взорвана ядерная бомба. И началось… С утра до вечера солдаты тренировались применять средства защиты, стреляли, строили укрепления, рыли окопы и траншеи для себя и техники – танков, автомобилей и даже самолетов, которые стягивались отовсюду. Участникам учений выдали новое обмундирование, хорошо кормили, кроме того, им показывали кино, перед ними выступали артисты – словом, командование поднимало боевой дух бойцов.

За три дня до начала учений на Тоцкий полигон прибыли маршалы Советского Союза Конев, Василевский, Рокосовский и Малиновский. За сутки приехали Хрущев, Булганин и Курчатов. Накануне младший сержант Иван Богданов вместе с комбатом капитаном Тарасовым произвел рекогносцировку местности с целью правильно расставить технику и расположить личный состав.

Участники маневров были разделены на «западных» и «восточных». Иван попал к «восточным». Перед учениями бойцов построили и каждого спросили, согласен ли он участвовать в опасном эксперименте или нет.

- Отказников, конечно, не было, ведь таких могли обвинить в дезертирстве… Да и участие в учениях мы считали выражением доверия командования и даже почетной обязанностью. Затем с нас взяли подписку о неразглашении военной тайны сроком на 25 лет.

Готовность к учениям проверялась несколько раз. Окопы и траншеи были вырыты в двух с половиной километрах от эпицентра взрыва. Накануне по ним прошел академик Игорь Курчатов и посоветовал все деревянное обмазать глиной – чтобы не сгорело во время взрыва.

Как на войне

- Вечером сразу после ужина всех отправили спать, 14 сентября личный состав подняли, как обычно, в 6 часов утра. Ярко светило солнце, на небе не было ни облачка. Солдат ждал сытный завтрак, – вспоминает Иван Варфоломеевич. – Технику спрятали в укрытиях, а личный состав расположился в окопах. На всех были противогазы и средства химзащиты.

Вдруг послышался гул самолетов. Это бомбардировщик в сопровождении двух истребителей шел на цель. Взрыв раздался в 9.33.

Земля закачалась, хотя звук взрыва до нас еще не докатился. Невидимой страшной силой всех придавило к земле. Через несколько секунд донесся гул – мощный, раскатистый, наводящий страх. Потом возник ядерный гриб. Фантастическое зрелище… Гриб зловеще увеличивался. И тишина… Она давила на психику.

Через некоторое время все пришло в движение. Иван Богданов вместе с комбатом капитаном Тарасовым и взводом разведки направились в сторону атомного гриба занимать огневые позиции. Ядерное облако неожиданно поплыло в сторону Оренбурга. Это спасло «восточных» от более сильного радиационного заражения.

Шли танки и самоходки, на бреющем полете проносились самолеты, учения перешли в тактическую фазу. Пыль в кабине автомобиля Богданова стояла столбом, он задыхался от жары, очки противогаза запотели, машину он вел почти на ощупь. Артбатарея заняла позиции, Иван укрыл машину в дубовой роще, а сам лег в окоп.

Личный состав в течение всего дня «воевал» в полной боевой выкладке. Расслабиться и отдохнуть нельзя было и минуты. Некоторым становилось плохо.

- Потом на наши позиции двинулась техника «противника». Случилось так, что я чуть не погиб.

Через рощу, где стояла машина Богданова, пошли танки. Автомобиль сквозь кусты не просматривался. Один из танков несся прямо на него и на окоп, где лежал Иван. Лишь в последний момент танкисту удалось свернуть в сторону. Младший сержант долго не мог прийти в себя.

Смертоносные рентгены

Отбой прозвучал к вечеру. Младший сержант Иван Богданов прибыл в указанный район. Здесь с техники и одежды вениками смели радиоактивную пыль и всех отправили в походную баню.

- Никакого медобследования после учений не проводилось. Последствия сказались сразу. У многих, в том числе и у меня, першило в горле, сильно болела голова, в ушах стоял гул.

Личный состав еще несколько дней жил в походном лагере. Руководство СССР вместе с командованием провело разбор учений и изучило район взрыва: мощные деревья были наполовину вогнаны в землю, кабины машин сплющены, танки и самолеты, спрятанные в укрытиях, опалены и перевернуты. Кругом мертвое выжженное поле.

Вот что впоследствии рассказал Ивану один из сослуживцев – «противник», в чью сторону поплыло смертоносное облако:

«Я вышел из палатки и сразу же плотно закрыл вход в нее – на нас двигалось черное облако. Минут через 40 разрешили выйти из укрытия. Вокруг стояли обожженные деревья, земля дымилась. В ней большая трещина. Всюду летала мелкая пыль. Кругом шла пальба. Стало жутко. Остановившись рядом с эпицентром взрыва, приступили к замерам уровня радиации. О реальном заражении заговорили лишь вечером. Начали обследовать солдат. Ни у кого не было дозиметров. Мы запомнили цифру 50, но значения ей не придали. Это, оказывается, были смертоносные рентгены».

…После учений железная дорога была забита войсками, которые возвращались в свои части. Полк Ивана Богданова совершил марш-бросок из Тоцких лагерей в Белебей – через горы, степи и перевалы. Ехали в жару круглосуточно без сна и отдыха, пока не добрались до места дислокации. Здесь Ивана Богданова, как и других его сослуживцев, сфотографировали у развернутого знамени части, объявили благодарность, а еще ему присвоили звание сержант.

Опасные симптомы

Радиация дала о себе знать сразу после учений. Иван не мог вздохнуть полной грудью – сразу же наступало удушье. Затем начались проблемы со щитовидной железой. А когда после воинской службы в 1956 году он отправился на целину, то ощутил симптомы заражения в полной мере:

- Внезапно появлялись слабость и усталость, ничего не хотелось делать. А когда мы работали на заготовке силоса, то от запаха я едва не терял сознание.

Заболевание сопровождало Ивана Варфоломеевича всю жизнь: сильные головные боли, ломота в суставах и позвоночнике, высокая утомляемость.

- Чтобы отправиться на смену, мне приходилось преодолевать себя, собрав в кулак всю волю. И так каждый день.

Если в молодости недуг переносился легче, то с годами жить с болезнью становилось все труднее. Иван Варфоломеевич был вынужден чаще обращаться к медикам, дважды в год ложился в стационар, лечился в профилакториях и санаториях. Из-за болезни ему даже пришлось сменить специальность.

Игра в «снежки»

В учениях «Снежок» – так их назвали, принимали участие 45 тысяч военнослужащих, 320 самолетов, 600 танков, столько же БТРов и 6 тысяч единиц автотракторной техники. Для изучения последствий взрыва на живой организм на учения были «мобилизованы» 40 лошадей, столько же бычков, 400 овец, обезьяны, крысы, кролики и даже птицы. В зону учений попало более 500 сел с общей численностью около 300 тысяч человек.

Плутониевая бомба РДС-2 с ласковым названием «Татьянка» мощностью более 40 килотонн в тротиловом эквиваленте была сброшена с высоты 13 километров, подрыв заряда произошел на высоте 350 метров. Мощность бомбы почти в три раза превышала суммарную мощность зарядов, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. Штурман-бомбардир Ту-4А майор А. Кокорин, который производил бомбометание, впоследствии заявил, что больше подобные заряды сбрасывать не будет. За это он был уволен из армии.

Впоследствии специалисты говорили, что риск ошибки в точности бомбометания был очень высок. В основном из-за нового прицела, еще не полностью освоенного экипажами самолетов. Поэтому отклонение от намеченной точки сброса составило 280 метров.

Личный состав был подготовлен так, что мог выдержать даже наземный взрыв. В ходе учений не погиб ни один военнослужащий. От огненного смерча, вызванного взрывом, сгорело более 800 домов.

Об участниках учений вспомнили лишь после Чернобыльской аварии. Очень многие за это время умерли. Из-за подписки о неразглашении тайны люди не могли рассказать медикам о причинах болезни.

Мнения ученых о последствиях взрыва разнятся. Одни считают, что они чудовищны, другие утверждают, что все было в пределах нормы и никаких негативных последствий объятия «Татьянки» не вызвали…

Анатолий Крылов