Наталья Михайлова: Parex: ну как можно было не обещать?! 5

Мы тогда еще долго смеялись с Михаилом Губиным, который очень любит читать в этой газете рубрику писем. И правда, смешно. Если бы не было так грустно.

Но, может, у бедной женщины проблемы с памятью и она просто забыла, что партия премьера Домбровскиса за день до выборов в самоуправления официально заявила – не будем трогать пенсионеров! А когда пенсионеры проголосовали за них, не моргнув глазом, отобрало у них по 15-20 латов. А когда суд велел вернуть награбленное отобранное, не моргнув глазом, домбровскисы-репше-аболтини-мурниеце соревновались, кто скорее это сделает – а давайте завтра все вернем бедным старичкам! А давайте сегодня! Нет, давайте вчера вернем!

Возможно, эта читательница принадлежала к тем нескольким десяткам пенсионеров-патриотов, которые после того, как “Центр согласия” и Конституционный суд вернули им часть пенсий, украденных партией “Новое время”, восторженно восклицала: “Не надо мне ничего! Лишь бы стране было хорошо! Лишь бы дорогое правительство жило в достатке и благополучии!” Может быть.

Вполне допускаю, что читательница Latvijas avīze забыла, в какой партии находится честный человек Эйнар Репше, который несколько лет назад, будучи премьером, пообещал пенсионерам, что существенно подымет пенсию, хотя знал, что денег на это нет. Фраза г-на Репше “Как можно было не обещать!” – стала просто афоризмом. И применяется как эквивалент для выражения особого цинизма.

Очередная картинка к честным людям из “Единства” (в том числе, партии Новое время) – то, что происходит с банком Parex, особенно в последнее время.

Правительство на закрытых заседаниях, в обстановке страшной секретности, рассматривало план “распилки” банка Parex на две части: “хорошую” и “плохую”, консультантом выступала международная фирма Nomura International Plc.

Эксперты в СМИ разделились на три части. Одни вообще ничего сказать не могли (или боялись?) по этому поводу. Вторые говорили, что все ОК, ничего плохого не случится при разделении. При этом, правда, толком не могли объяснить, почему. А третьи предупреждали о том, что не исключен и даже очень возможен риск банкротства “плохого” банка. И аргументировали это.

За некоторое время до этого в интервью на радио Baltkom 93,9 с министром экономики Артисом Кампарсом я поинтересовалась планами реструктуризации и риском банкротства, на что получила ответ, примерно такого содержания: все вопросы по Parex у нас комментирует либо Мелнгайлис, либо Римшевич – “так мы договорились”.

Интересно…

Тот же вопрос – премьер-министру Валдису Домбровскису, который также на днях посетил Baltkom. И не один вопрос, а ряд вопросов, с примерами. С ситуациями.

Разговор, если уложить его в некую абсурдную схему, свелся примерно к следующему.

-Почему все так секретно и таинственно?

-Потому что это тайна.

-Будет банкротство “плохого” Parex?

-Нет, не будет.

-А говорят, что будет – потому, потому и вот еще потому…

-Нет, не будет.

-А почему не будет? Говорят же, что будет – потому, потому и вот еще потому…

-Нет, зуб даю. Не будет банкротства. Будет ликвидация (!!! – НМ)

-А в чем разница?

-Это совсем разные вещи.

-Там же деньги государства, налогоплательщиков, не только КК. Там же депозиты Госказны на 600 миллионов… Там пенсионные вклады.

-………

Сухой голос, металлический взгляд, тщательно отрепетированные реплики.

Ничто не выдавало в нем разведчика. И еще никогда Штирлиц не был так близок к провалу.

Далее события разворачивались стремительно и захватывающе. Правительство в торжественной обстановке, то есть при отсутствии “народников” и закрытых дверях, приняло угадайте-какую-модель реструктуризации. На следующий день Мелнгайлис на пресс-конференции с металлом в голосе пугал экс-акционеров страшным судом и просто судом за поднятую шумиху о возможном банкротстве. Но аргументов против толком не привел. Типа, поверьте на слово. Интересно, а работники Parex, которых Мелнгайлис “оптимизирует” сотнями, после проведения необходимых работ, ему верят?

В тот же день депутаты, пославшие запрос премьеру о реструктуризации, получили ответ под грифом “секретно”.

Ну а еще на следующий день представитель Комиссии рынка финансов и капитала заявила, что банкротство Parex все же возможно.

Можно вопрос? Это ничего, что раньше представители этой же комиссии, которая тоже поддерживает принятый план реструктуризации, заявляли, что никакого банкротства не будет? И еще один: по вашему мнению, как скоро последует сакраментальная фраза “Ну как же можно было не обещать!”?

И еще мне вот что интересно – все насовсем у нас с ума посходили или это временное явление и последствия тяжелой зимы и кризиса?

Что характерно, народ наш, который с удовольствием подставит ножку воришке, укравшему хлеб в магазине и будет с пеной у рта требовать его четвертовать, совершенно равнодушно относится к тому, что у него из кармана пропадет миллиард-полтора.

Это что? Наследие, как принято говорить, “тяжелого советского прошлого”, когда с колхоза или завода тащить подводами и вагонами, а вот свои личные груши я буду с двустволкой охранять от соседских мальчишек?

Или здесь примешивается что-то вроде классовой ненависти – да пускай меня повесят, лишь бы повесили рядом и вот того гада-богатого соседа?

Или это скука? Лишенные возможности любоваться корридой или там гладиаторскими боями, латвийский электорат в качестве зрелищ смотрит то, что завозят в колхозный клуб. И за билет на это зрелище готов платить, как говорилось в известном фильме “по спекулятивной цене”. Цена – налоги, которые соберут те, кто эти зрелища устраивает.

А тем временем программа на выборы для “Единства” (читай – “Нового времени”) сверстана. Кристально честные люди, объединившиеся в настоящую политическую силу, освободившие народ Латвии, страдавшего под гнетом двух наглых олигархов. Яркое запоминающееся дело. На предвыборной листовке “Единства” – логотип Parex в траурной рамке – и не надо Стендзениекса нанимать, бешеные бабки платить. Народу понравится. Он сам готов заплатить за это представление, своими деньгами. И вопросов лишних задавать не станет.