«Рабокопы» протестуют 1

Неподалеку от главного входа в кабинет министров люди в синей форме стояли с плакатами “Служба в полиции – узаконенное рабство”, “Требуем зарплату, достойную людей”, “Будете охранять себя сами” и т. п. Несмотря на заявленное количество участников в сто человек, на пятачке около Кабинета министров собралось в лучшем случае человек 70. Тем не менее настрой у них был боевой.

Как объяснил руководитель объединенного профсоюза Агрис Суна, полицейские пришли протестовать не от хорошей жизни. В жирные годы сотрудники полиции, как и все остальные, набрали кредитов, а потом правительство, проводя режим экономии, уменьшило оклады на 45- 55%, оставив большинство рядовых работников полиции без средств к существованию.

“Если на эту зарплату себя одного прокормить можно попытаться, то содержать семью решительно невозможно. Примерно 90% зарплаты сотрудников полиции уходит на погашение кредитов. Полицейские стали заложниками ситуации: сначала правительство обещало нам светлые перспективы а потом лишило средств к существованию. Ряды полиции покидают профессионалы. Катастрофически падает качество ее работы, об этом уже говорят прокуроры и судьи”, – сказал Суна .

Это была первая акция полицейского профсоюза, на которой он останавливаться не собирается. Полицейские планируют перенести акции протеста на международный уровень: ехать отстаивать свои права в Брюссель, объединившись с представителями профсоюзов из других стран.

Во всех своих бедах члены профсоюза винят руководство МВД во главе с министром Линдой Мурниеце . По их мнению, министерство проводит очень недальновидную политику, которая опирается на тезис: экономим сейчас, а что будет потом – неважно.

“Если премьер не даст нам письменных гарантий того, что наши зарплаты не будут еще урезаны в бюджете будущего года, то мы намерены очень серьезно протестовать, а также судиться с правительством в конституционном суде и на международном уровне”, – заявил Суна .

По его мнению, столь скромное количество участников акции протеста, объясняется влиянием со стороны министерства внутренних дел, которое не рекомендовало своим сотрудникам публично выражать недовольство условиями труда.