В. Меньшиков: у женщины сейчас огромные возможности, мужчинам – сложнее 31

О том, как кризис повлиял на людей, как можно выйти из сложившейся ситуации, и какие процессы сейчас происходят в социуме, корреспондент Gorod.lv узнавал у социолога, декана факультета социальных наук Даугавпилсского университета, профессора Владимира Меньшикова, автора многочисленных публикаций и человека с огромным стажем и опытом работе в сфере социальных наук.

- Владимир Васильевич, расскажите, как по-Вашему, мы давно в кризисе и когда из него выйдем?

- Кризис, о котором сейчас говорят, по моим представлениям, начался в конце 80-х, начале 90-х годов. Ничего существенного за 20 лет не изменилось. Многим начало казаться, что мы вышли из кризиса, вступив в ЕС и НАТО, увеличив заработную плату многих работающих. Но, это, во многом, было искусственно. Это были не заработанные нами деньги, это деньги Европейских фондов и финансовые ресурсы Швеции и других стран. Как только эти деньги кончились или ушли, мы остались там, где мы должны были быть. А ситуация в Даугавпилсе немного хуже из-за специфики нашего месторасположения и нашего социума.

Еще 20 лет мы должны выбираться из кризиса. Когда будет новое поколение у власти, родившееся после 90-го года, и возьмет на себя ответственность, тогда будут изменения. Сейчас нас ждут большие трудности, это все мы знаем. Министерство экономики познакомило с прогнозами по занятости, планируется сохранение достаточно высокого уровня безработицы. И только после 2020 года у нас безработица сможет сократится в два раза. Если сейчас. При огромной миграции, мы имеем около 20 % безработных, то нам обещают, что будет 8-9 %, но это тоже много. Оптимальный уровень — 3-5 %.

- Говорят, что кризис больше ударил по среднему звену, среднему классу? Это так?

- Социологи сейчас предпочитают не говорить о среднем классе. Кандидатов в средний класс не так давно у нас было уже в районе 25 %. В условиях, когда финансовые ресурсы приходили в Латвию, резко увеличилась зарплата, особенно работающих в государственном секторе. Начало казаться, что мы уже имеем настоящий средний класс. Но события последних двух лет показали, что все быстро тает… Средний класс формируется поколениями: когда есть наследство, мощные социальные гарантии, как, например, в Голландии. Мы об этом только мечтать можем.

- Где именно и какие должны произойти изменения, чтобы мы все-таки вышли из этого неприятного положения?

- Изменения должны произойти везде, на всех уровнях, ведь все взаимосвязано. У нас сейчас главная проблема и предпринимательства, и политики — это отсутствие менеджмента, управления, отсутствие профессионализма. Не случайно многие предприятия управляются зарубежными предпринимателями. У местных таких знаний и опыта в условиях острой конкуренции на мировом рынке нет. Мы потеряли многие предприятия потому, что не было менеджмента, не только потому, что устарелая продукция и технологии.

Повышать квалификацию постоянно нужно всем нам, в том числе и президенту, и премьеру… Ведь на всех уровнях принято очень много некачественных решений. Кроме того, многие решения принимаются “в тени”, без достаточного обсуждения и поддержки населения.

Квалификация экономистов, юристов, политологов, социологов относительно не высока, ведь раньше этих специалистов просто не готовили. Мы будем через год отмечать, как 20 лет началась подготовка не педагогических специалистов в нашем ВУЗе. Теперь только на нашем факультете мы готовим экономистов, юристов, психологов, социологов. Многие из этих профессий были запрещены в советское время или имели полулегальный статус. Например, социологи: с одной стороны они, вроде, были, но ни у кого не было диплома о высшем образовании или ученой степени социолога.

- А вливания в частный бизнес (малый и средний), другая помощь ему помогла бы оживить экономику и, соответственно, позволить людям жить лучше?

- Все за то, чтобы оживить экономику посредством вливания в бизнес. Но очень трудно решиться на бизнес, это всегда риск и наш менталитет, в целом, не предрасположен к предпринимательству: мы не очень любим рисковать и поэтому ищем себе занятость там, где кем-то уже созданы рабочие места. Особенно, нам хочется работать в государственном секторе. Плюс ко всему, достаточно тяжелые условия бизнеса. Те, кто честно платит налоги, вынуждены страдать. Государство не может администрировать налоги. Многие, видя, что честно бизнес вести не возможно, просто не начинают свое дело. Современная молодежь уже имеет неплохое образование, но ментальность осталась, потому что культура меняется очень медленно. Чтобы перестать смотреть на государство, должно еще пройти лет 20, ведь мы всё ждем от государства. А государство сняло с себя ответственность за многие процессы, дала возможность инициативе. Если раньше было все запрещено, сейчас многое разрешено, но мы не хотим и не можем этим воспользоваться, потому что очень жесткие условия бизнеса и жизни.

- А правильно ли то, что государство повышает налоги? Ведь это не способствует повышению уровня жизни простых людей?

- У нас в государстве маленькая база. Если налоги снизить, то трудно будет содержать те институции, без которых общество не может жить. И так уже 2/3 высшего образования является частным. Снизим налоги, денег в бюджете станет меньше — высшее образование будет только частное. Сейчас много умных детей из малообеспеченных семей могут получать высшее образование и даже получать стипендию. Если мы налоги снижаем, эту молодежь мы ограждаем от образования. Все взаимосвязано.

Планируется, что при снижении налогов будет больше предпринимателей, будет меньше теневой экономики. Но это будет так, если государство сильное, если эти процессы государство может администрировать. Но мы видим, что наше государство слабое и принимает законы, которые просто многими не выполняются. Поэтому, страдают те, кто честно платят налоги, прежде всего — крупные предприятия, ведь им труднее скрыть. Это мощный источник налоговых поступлений в бюджет.

- Мы углубились в экономические процессы, давайте вернемся к социуму. На фоне экономических проблем у нас резко упала рождаемость. Можно ли что-то изменить? Насколько плачевными могут быть последствия?

- Снижение рождаемости может нести за собой плачевные последствия. Конечно, все это понимают, но трудно что-то изменить. Это очень рационный процесс. Мировой опыт показывает, что финансовые вливания в поддержание рождаемости дают кратковременный эффект. Потом, все снова затухает. Наше правительство объективно пока не может серьезно, экономически повлиять на этот процесс. Поэтому, вряд ли в ближайшие годы будет высокая рождаемость. Но беспокоит то, что она была низкая и в 90-е годы. Мы сейчас сталкиваемся с недостатком поступающих в ВУЗы. А это означает недостаток местной рабочей силы, поэтому мы скоро начнем в больших объемах привлекать рабочую силу из-за рубежа.

- Сейчас, в нелегких экономических условиях, ценность семьи уходит на второй план. Это плохо?

- Институт семьи сейчас подвержен серьезному испытанию. Не только у нас, но даже в благополучных странах. Например, в Дании, богатой стране, кризис которую практически не коснулся, большая часть детей рождается вне брака.

В нашей Европейской цивилизации женщина имеет большую свободу, строит свою карьеру. Получается, за свободу надо платить. Многие предпочитают педалировать свободу в ущерб семьи. Ведь почему мы сейчас имеем столкновение с исламом именно по этому вопросу? Там у женщины нет такой свободы и таких прав. Но там она имеет высокий уровень благополучия и крепкую семью.

Семья у нас просто меняет форму, но она, в принципе, остается. Ведь мы не можем жить одиноко. Та традиционная, патриархальная семья уже ушла, формируется какая-то новая, мобильная. Раньше, когда все время жили под одной крышей, любовь было трудно сохранить, а сейчас, когда так много разлук, это еще сложнее. Трудно сказать, какова связь между экономикой и семейными ценностями…

- А какова сейчас роль женщины и роль мужчины в развитии экономики государства и социуме в целом?

- Женщины у нас сейчас свободные и раскрепощенные, они работают и повышают степень занятости населения. Женщины вносят огромный вклад в экономику. Но ясно, что семья страдает от этого. У женщины сейчас огромные возможности. Она может строить стратегию жизни, полагаясь либо на карьеру, либо на семью.

Мужчинам сложнее. Мы перешли в сферу услуг, где мужчине труднее себя найти. И безработных больше мужчин. Если они не компьютерщики, не исследователи. Количество традиционных рабочих предприятий сокращается, и это не только кризис виноват. Просто, экономика становится другой. Да, женщины получают за равноценную работу меньше. Но посмотрите, кого больше касаются суициды, у кого короче длительность жизни?

- Часто кому-то из родителей приходится уехать на заработки, ребенок остается только с одним из родителей. К чему это может привести?

- Конечно, ребенка должны воспитывать оба родителя. Воспитание женщиной мальчика часто ведет к гомосексуализму, что уже доказано многими учеными. Как только ученые начали искать причины СПИДа, они поняли, что основные носители этой болезни — гомосексуалисты. Получается, что матери-одиночки “превращают” мальчиков в девочек, мальчик не видит образца мужского поведения. Тут возникает большая вероятность того, что будет сбой. И виновата не столько генетика, сколько специфика воспитания детей и подростков. И эти проблемы общемировые.

- А если дети оставлены на воспитание бабушкам и дедушкам?

- На эту ситуацию я смотрю менее драматично. Это хорошо и детям, и старшему поколению, у которых есть “источник тепла”. Конечно, плохо, что рядом с ребенком нет матери и отца. Ведь человек формируется и воспитывается до 5-7 лет. Именно это время очень важно, ведь мы формируемся, копируя. Мы лучше воспринимаем не то, что нам говорят, а то, что мы слышим, хотя часто это нам и не предназначено…

- Не считая естественных процессов, что должно измениться в социуме, чтобы жить стало лучше?

- Должны произойти фундаментальные изменения в культуре. Только тогда смогут произойти фундаментальные изменения в экономике и политике. Сейчас везде очень большая мимикрия. Ведь сколько той рыночной экономики в условиях теперешнего монополизма. Или сколько той политической демократии, если процветает теневая политика, когда многие вопросы решаются не в парламенте, зале заседания, думе?

- Какова ситуация у нас в Даугавпилсе по сравнению с другими городами Латвии?

- У нас не хуже, чем у всех. У нас сохраняется промышленность, транспорт, укоренились ВУЗы и наращивают свой потенциал, развивается экономика знаний. Скоро без высшего образования людям будет нечего делать. И бакалавр — это только старт, когда ты начинаешь понимать, что тебе надо и что от тебя хотят. Магистр — это уже специалист, но полноценный специалист — человек с докторской степенью.

- ДУ – самый крупный ВУЗ в Даугавпилсе. Судя по всему, университет успешно развивается, несмотря ни на что?

- За последние 20 лет Педагогический институт превратился в крупный региональный университет, который сотрудничает с десятками ВУЗов разных стран мира. У нас постоянно гости. Обидно, что гости нас знают лучше, чем горожане. Наши горожане и не подозревают, что у нас выходит большое количество журналов, книг, которые пользуются большим спросом.

Мы сейчас много делаем, чтобы развивать наши докторантуры. Мало кто знает, что у нас в университете сейчас есть возможность получить докторскую степень по 10 направлениям! Только у нас на факультете постоянно работает более 20 докторов наук. А 10 лет назад у нас в городе было только два магистра. К сожалению, город очень мало знает об университете и это очень плохо.

Но все сейчас заинтересованы в повышении образовательного уровня населения, ведь те же СМИ хотели бы более умного читателя. В прессе часто проходят очень слабые материалы. С другой стороны, для кого стараться — кто это будет читать или слушать?

За полтора года наш бюджет сократился в два раза. Сохранить ту же дееспособность — это большая заслуга коллектива. Мы много от чего отказались, мы пошли на сокращение своих заработных плат, отказались от части зарубежных командировок. Но Университет мы сохраняем. В университете 10 научных институтов и центров, каждый из которых осуществляет какие-либо европейские проекты. Вы посмотрите, какие у нас технологии. К нам приезжают иностранцы, которые раньше удивлялись только нашим ботаническим уголком, а сейчас они удивляются нашим лабораториям.

- Ну несмотря на такое количество негатива во всех сферах, у нас же есть и много хорошего? А со временем станет еще больше?

- Беда в том, что город знает только худшее, скандальное. У меня никогда не было иллюзий, но всегда был оптимизм. Я верю, что все будет хорошо.