Исследователь демографии: «оккупанты» уехали — рождаемость упала 3

— Официальная статистика свидетельствует, что сегодня в Латвии проживает около 2,2 миллиона человек, но и эти данные неверны. Думаю, что реальное число жителей ниже на 50–100 тысяч. Снижение, конечно, произошло из–за массовой эмиграции в другие страны, но точное число эмигрантов было трудно установить, поскольку ЦСУ берет информацию из Регистра жителей, а многие люди, уехав за границу, не сообщали о себе в Регистр и продолжали числиться в качестве тех, кто проживает в Латвии. Неизвестно и точное число умерших бездомных, личность которых не была идентифицирована за 20 лет независимости.

— В 1990–х уезжали только русскоязычные — около 100 тысяч человек. Латышские политики уверяли, что после отъезда "мигрантов–оккупантов" Латвия начнет процветать, но именно с середины 90–х, как свидетельствует статистика, в нашей стране и начались демографические проблемы. Может быть, не стоило тогда гнать русскоязычных из страны?

— Вообще–то я бы не желал комментировать политические вопросы, связанные с отъездом русских из Латвии. Но общеизвестно, что пик трудовой иммиграции в нашу страну пришелся на 1960–70–е годы, когда для новых промышленных предприятий потребовалось ввозить рабочую силу из других республик, и Латвия превратилась в проходной двор, куда приезжали тысячи людей, которые, поработав пару лет, вновь уезжали отсюда. Пик отъезда русскоязычных пришелся на 1992 год, когда из Латвии убыли 60 тысяч, а прибыли 7 тысяч человек, так что население страны за счет миграции тогда уменьшилось на 53 тысячи за один лишь год.

Но ведь главным образом уехали жители разных общежитий и люди, связанные с силовыми структурами. Думаю, прямой связи между отъездом русскоязычных и демографическими проблемами нет. Как демограф я вижу, что проблемы у нас имелись в течение всего послевоенного периода.

К тому же мы должны учитывать и возрастной состав жителей Латвии, то есть старение населения. После войны удельный вес пожилых людей был сравнительно небольшим, но каждое десятилетие картина менялась, число этих людей увеличивалось. Из–за низкой рождаемости такое происходило во всей Европе, и именно эта причина легла в основу демографического кризиса, затронувшего почти все европейские страны, в том числе Россию, Украину и Белоруссию.

— Мы видим, что сейчас Европа начала борьбу с новыми членами ЕС за трудовые ресурсы. Латвия эту борьбу проигрывает, и не случайно политики признают, что возврат латвийцев на родину — жизненно важный вопрос для страны, ведь если темпы эмиграции не остановить, то страна просто исчезнет. Что делать в этой ситуации?

— Даже в этих неблагоприятных обстоятельствах наше правительство должно сделать все, чтобы повысить рождаемость! Для того чтобы молодое поколение хотя бы сравнялось по численности с поколением родителей, необходимо, чтобы каждая женщина Латвии родила не менее двух детей! У нас этот показатель — 1,2. Так что воспроизводство населения осуществляется только на 55–60%. Для начала надо срочно улучшить экономическую ситуацию в семьях с детьми, ведь даже пенсионеры сейчас живут лучше, чем большинство таких семей. Средняя пенсия — 170 латов, а в большинстве семьях с детьми никак 170 латов на человека не получается.

Очень важно еще и сформировать общественное мнение, в основе которого будут другие, нежели сейчас, жизненные приоритеты. Люди забыли, что главный капитал — это дети. Не шикарные машины и виллы, а дети. Пенсии как таковые появились только в прошлом столетии, а до этого старых родителей содержали их дети, а холостяки и бездетные пары были вынуждены свою старость проводить в домах престарелых. Но сейчас дети стали считаться обузой, ведь с ними надо делиться своими доходами и тратить на них свое время! Хотя бездетные люди, по сути, живут за счет сограждан, которые воспитали своих детей, так как именно дети их соседей будут платить им пенсии.

— Может быть, для стимуляции рождаемости нам ввести налог на бездетность? Помните, в Советском Союзе до 1990 года он составлял 6% от зарплаты.

— Это была полезная вещь, но в сегодняшних условиях, когда много людей работает за рубежом и большая часть осталась без работы, сбор этого налога будет трудно администрировать.

— В 1932 году в Латвии на одного пенсионера приходилось около 40 работающих, и пенсионной системе ничего не угрожало. А сейчас эта система может просто рухнуть, потому что работать и платить налоги скоро будет некому.

— Сейчас у нас более полумиллиона пенсионеров, а работающих — менее полутора миллиона. Так что на одного пенсионера приходится свыше двух работающих. Плюс ежегодная убыль населения, которая официально составляет около 20 тысяч. Единственный выход — продление пенсионного возраста до 65 лет, как в большинстве стран Европы. Чем раньше это сделают, тем лучше!

— Но средняя продолжительность жизни в Европе совершенно иная, чем в Латвии: немцы в отличие от нас живут 78 лет. Если пенсионный возраст продлят, то государство сможет вообще не тратиться на выплату пенсий, потому что большинство до пенсии просто не доживет.

— Это совершенно не так! Во–первых, средняя продолжительность жизни у нас сейчас 73 года. Во–вторых, наши пенсионеры живут почти столько же, сколько немцы или англичане! Дело в том, что средняя продолжительность жизни невысокая потому, что высока смертность в трудоспособном возрасте, и главная причина — пьянство. Нигде в мире так не пьют, как в России и Латвии. Но те, кто доживает до 62 лет, живут, согласно статистике, еще достаточно долго: мужчины — 15 лет, женщины — 21 год. Почти как в Англии и Германии! Так что продление пенсионного возраста — совершенно разумная мера.

— В 90–е годы в Латвии, Литве и Эстонии была одинаковая демографическая ситуация, а как сейчас мы выглядим на фоне своих соседей?

— Все три республики испытывают демографический кризис, потому что везде число умерших превышает число родившихся, и везде примерно одинаковая продолжительность жизни. Разница лишь в глубине демографической ямы. У нас эта яма самая глубокая, в Литве она менее глубокая, а самая лучшая ситуация в Эстонии — она имеет среднеевропейские показатели. Почему? Да потому, что в Эстонии все 20 лет независимости проводилась более продуманная государственная политика. Там не швырялись деньги туды–сюды, как это делали наши правители, и не тратились безумные средства на строительство Южного моста или библиотеки. Кто будет эту библиотеку посещать? Молодежь пользуется Интернетом, где можно найти любую книгу! Не удивительно, что экономическая ситуация в Латвии самая сложная, и это сразу отражается на рождаемости: у нас приходится 1,2 ребенка на женщину, в Эстонии — 1,6.

— Политик  Владимир Бузаев в своей книге "Как выживают русских" опубликовал интересную статистику: средний возраст русских Латвии — 40 лет, латышей — 37. При этом смертность у русских на 17% выше, а рождаемость на 23% ниже, чем у титульной нации. Как вы думаете, почему?

— Эти цифры немного устарели. Средний возраст русских как минимум 42 года. Латыши — чуть–чуть моложе, поэтому у них и рождаемость выше, а смертность ниже. Кроме того, причина высокой смертности русских, как показывали исследования, — опять же пьянство.

— А вы не считаете, что высокая смертность среди русских — это результат дискриминации? Отсутствие гражданства, репрессивная языковая политика и плохой психологический микроклимат в стране приводят к тому, что они живут в большем стрессе, чем представители титульной нации, которые чувствуют себя хозяевами на своей земле. К тому же русским гораздо сложнее найти стабильную работу, поскольку государственный и муниципальный сектор для них закрыт, а частный бизнес находится сейчас в кризисе…

— Не вижу дискриминации! Предпринимателей среди русских, мне кажется, значительно больше, чем среди латышей. В государственных учреждениях латыши, конечно, преобладают. Ну а если русские латышского языка до сих пор не знают, то сами виноваты — за 20 лет можно было выучить. К тому же есть сферы, работники которых не должны отлично знать язык. Но я согласен, что латыши психологически чувствуют себя более стабильно, чем русские. Это происходит оттого, что здесь родина их предков, к тому же они живут большей частью на селе, а не в городе, как русские.

— Но русские тоже живут в Латвии веками, и она тоже является родиной их предков!

— Это касается только старообрядцев, но и они поселились на латвийской земле только три столетия назад.

— Г–н Витолиньш, наверняка в истории Европы уже бывали похожие демографические кризисы, но многие страны из этой ямы благополучно выбрались. Ирландия, к примеру. Может быть, нам следует внимательнее изучить чужой опыт и использовать его?

— Да, Ирландия — самый яркий пример. Но я бы хотел привести пример Франции — во второй половине 30–х годов прошлого века именно эта страна имела самую низкую рождаемость, что стало причиной депопуляции. Похожая ситуация, кстати, была в Эстонии! В 50–60–е годы Франция начала проводить ряд мероприятий, которые нам действительно надо бы изучить и перенять. Впрочем, все эти меры стимуляции рождаемости хорошо известны.

Главное — оказать помощь молодым семьям: высокие пособия по рождаемости и уходу за ребенком, льготные кредиты для молодоженов, налоговые льготы семьям с детьми, обеспечение их жильем. Молодые семьи должны чувствовать уверенность в завтрашнем дне, тогда и рождаемость повысится. Все эти вопросы сейчас изучают и специалисты Министерства благосостояния, и ученые Академии наук. Мы тоже свои сообщения регулярно переправляем в сейм. В 90–е годы на это не обращали внимания, а сейчас стали прислушиваться. Под руководством премьер–министра создается специальная комиссия! Я оптимист и уверен, что ситуация должна измениться к лучшему уже в ближайшее время.