Член ПРЗ: латыш — большинство. Он озабочен языком. Уважаю большинство 9

Как известно, Вячеслав Домбровский был выдвинут в кандидаты на кресло премьер-министра Латвии от ПРЗ. Домбровский является одним из авторов экономической программы партии. Она предусматривает, в частности, отмену льготной ставки НДС в 12 процентов и повышение налога на недвижимость, а также некий механизм компенсации повышения НДС для малоимущих. Это радует. Но те, кто до финансовой ручки еще не дошел, но приближается к нищете, вынуждены будут платить больше и за коммунальные услуги, и за транспорт, и за лекарства.

Автор экономической программы ПРЗ не скрывает, что, по его мнению, в Латвии вторым государственным языком должен стать английский.

Отметим, что политические оппоненты экономиста до сих пор упрекали его в излишнем либерализме, а лидер "Центра согласия"  Нил Ушаков Домбровского "совершенно сумасшедшим либералом".

— Г-н Домбровский, правильно ли я понимаю, что вы в политике новичок?

— Да.

— Расскажите пожалуйста, как родилась идея пойти в Партию Реформ Затлерса и почему вы выбрали именно эту партию?

— Большой вопрос. Наверное, если совсем коротко, то ответ, соединяющий оба этих вопроса, почему решил и почему эта партия, потому что я вижу происходящее, как некое такое окно возможностей… То есть что-то такое очень неожиданное событие, которое открывает окно возможностей, случается может быть раз в сто лет. Совершенно точно раз в жизни. Почему я это говорю, потому что если мы подумаем о том, как обычно происходит политика в данной стране, так что за большинством партий стоят какие-то определённые экономические интересы, которые используют свои денежные средства для того, чтобы отмывать голову не особо избирателям, такие дорогостоящие рекламные кампании за короткое время перед выборами… Присутствие денег в политике оно очень-очень велико.

— Скажите, а вы питаете иллюзии, что ПРЗ, пройдя в парламент останется без спонсора, того или иного бизнесмена со своими интересами?

— Когда вы говорите питаете иллюзии, это уже как-то подразумевает, что в знаете, как работает мир, а я не знаю и поэтому питаю какие-то иллюзии. Ещё раз, если мы посмотрим на ту ситуацию, которая сейчас образовалась, то это, во-первых, так называемый указ номер два, который распустил парламент, сделал это весьма неожиданно для многих игроков, то есть всего лишь через год после предыдущих выборов. То есть те самые экономические группы, которые рассчитывают, что они тратят деньги раз в четыре года, многие не совсем готовы тратить их через год. Это раз. Два у нас это всё происходит после весьма значительного экономического кризиса, который больно ударил и по карманам также и многих местных финансовых группировок. То есть эта ещё одна причина, почему с деньгами у них не очень хорошо. Третья причина это то, что из-за весьма интересного судебного процесса в Англии, один из основных участников латвийской политики г-н Лембергс, скажем так, весьма ограничен в своих финансовых способностях. Всё это и плюс большая известность шага его (экс-президента Затлерса – прим.), конкретно указа номер два создаёт то, что я называю окно возможностей. То есть возможность войти в политику достаточно большой группы людей, которые не связаны не с какими вот устоявшихся и старых интересов. И эти новые люди войдут в политику, и это будет, конечно, зависеть, как и от усилий этих людей в работе с избирателями, так и от самих избирателей.

— Название вашей партии замечательное, Партия Реформ. А какие конкретно реформы вы собираетесь проводить? И можно ли пройтись по программе партии?

— В общем, я вам не расскажу за пять минут. Я конкретно отвечаю, я один из тех людей, которые отвечают за экономическую программу. Есть два больших различия с обычными экономическим программами. Первое различие заключатся в том, что обычно так называемая экономическая программа, но, а я в своё время был близок или участвовал в разработке нескольких из них, происходит примерно так, что собирается где-то двадцать-тридцать человек, там а-ля экономистов, а-ля предпринимателей, людей, которые так или иначе близки, к тому, что люди обычно понимают под экономикой и бизнесом, и они собираются за столом и начинаются такой brainstorm. Они начинают озвучивать свои разные идеи. Есть такой человек, которые эти идеи записывает и выдаёт такой коллаж. Документ, где содержится такой список желаний. Список от 50-ти желаний, что было бы хорошо сделать. Так примерно происходит в каждой партии.

В то время как у нас наша программа основывается в основном на ту работу, которую, как и я, другие члены нашей экономической группы, провели в рамках так называемого экономического-стратегического анализа при президенте Затлерсе. То есть наше видение, того, что надо делать и как надо делать, оно несравнимо более конкретно и основано на исследовании, дискуссии.

— Вы назвали некую группу при президенте, то есть вы и ранее были знакомы с Затлерсом, и решение присоединиться к нему спонтанным не было?

— Да, я ранее был знаком с людьми, окружением Затлерса, в первую очередь напротив кабинета Роберта Килиса (латвийский экономист, ранее возглавлял президентскую Комиссию стратегического анализа – прим.). Сотрудничество было неизбежным, мы коллеги в одной и той же школе.

Возвращаясь к предыдущему вопросу, у других партий не конкретный список пожеланий, у них их много. Мы обещаем несколько около шести-семи конкретных вещей, которые мы считаем возможным сделать в ближайшие три года.

— Давайте поговорим о конкретных вещах.

— Возьмём для примера хотя бы одну. Ту, которая наиболее контроверсивная, в русском я забыл, реформа налоговой системы. Никто не объясняет, как бороться с зарплатами в конвертах. Мы за три года решим эту проблему. Частью этой тематики становится снижение налогового клина на рабочую силу. Налоговый клин в Латвии составляет около 45 процентов. Если мы были более нормальной партией, мы бы может и сказали, что снизим налог на рабочую силу. Мы не нормальная партия и говорим, как мы этого достигнем. Мы говорим насколько мы его снизим за три года, на 9 процентов!

— Вы имеете в виду 9 процентов с работодателя?

— На самом деле не настолько важно, откуда мы это возьмём. Может быть, какая-то комбинация социального налога и подоходного налога с населения. В целом речь идёт о 9-ти процентах с брутто-зарплаты. Одну треть мы хотим достигнуть путём переложения на другие налоги.

— О каких налогах идёт речь?

— Два налога: на недвижимость и отмена пониженных ставок на НДС вместе с включением компенсационных механизмов для бедных слоёв населения. Для того, чтобы убрать очень большое зло, у этого зла есть цена – это налог на недвижимость и отмена пониженных ставок на НДС.

— Вы как экономист считали: насколько уменьшится бюджет страны при снижении налога на 9 процентов?

— Это четвёртая часть всего социального бюджета.

— А насколько увеличится бюджет за счёт повышения налогов?

— Начнём с НДС. При отмене пониженных ставок очень точные цифры при наших ресурсах дать практически невозможно, но это даёт выгоду примерно на чуть меньше, чем один процентный пункт от этих 9-ти процентов. Это можно сделать только в 2014 году, потому что у нас есть также Маастрихтские критерии и так далее. Налог на недвижимость может дать два, в лучшем случае три процента от этих девяти процентов. Остаётся пять-шесть процентов, которые мы надеемся получить на второй-третий год при определённой стратегии в борьбе по зарплате в конвертах. Как именно будет выглядеть эта стратегия, я все карты раскрыть не могу. Она будет полностью разработана в 2012 году.

— Вы высказались о возможности придания статуса государственного английскому языку.

— Это было частью контекста в разговоре с национально направленной латышской газетой. Нашим согражданам просто нужно знать английский. Это моё личное мнение: в принципе для страны, которая объявляет, что у неё официальный язык английский, выгоды будут превышать расходы. Выгоды от того, что население знает английский язык и понимает возможности, которые открываются в глобальном мире, больше. Очень многие люди думают так, как я, и через двадцать или тридцать лет де-факто английский язык станет официальным. Как в Швеции.

— На каком языке вы будете общаться с восточным соседом?

— На том языке, на котором говорит восточный сосед.

— Однако вы делаете упор на английский…

— В Латвии большая часть населения говорит на русском языке. У них это никто не отнимет.

— Давайте углубимся в языковой вопрос. Вы лично – билингв или трилингв?

— Моя мать русская, а отец – украинец. Я знаю английский и латышский, но английский я знаю лучше всего. Моё образование было получено в Америке, и на своём месте работы в Стокгольмской школе я говорю на английском. Если люди используют русский в общении, то он никуда не пропадёт.

— То есть угрозы ассимиляции для русскоговорящих нет?

— Если люди хотят говорить на своём родном языке, то я не вижу, как кто-то может отнять эту возможность. Я не думаю, что такая угроза реально стоит.

— Правильно ли я понимаю, что и референдум о придании русскому языку статуса второго государственного вы не поддерживаете?

— Нет. Мы живём в группе людей. Мы все разные. Нам нужно принимать общие решения. Например, какой у нас будет флаг. У нас должен быть один флаг. Мы не можем принимать решение, если у нас есть единогласие! Если ваш принцип единогласие, то принимать их трудно. Нужно согласиться о каком-то способе принятия решений. Один такой – это правило большинства. Латыши – это большинство и они очень озабочены судьбой своего латышского языка. Я уважаю настолько сильное желание большинства.

— С кем из имеющихся игроков вы готовы сотрудничать в коалиции?

— У нас есть 10 принципов, которые другие партии должны принять.

— Это значит, что и с неонацистами из "Visu Latvijai!/ТБ/ДННЛ" вы готовы сотрудничать?

— При условии принятия наших 10 принципов. Я думаю, что с нашим последним принципом, что все – наши вне зависимости от их этничности, у них могут быть определённые проблемы.

— Если "Центр Согласия" набирает 36 голосов, ЗаПЧЕЛ – 5 и участвуют в коалиции. Будете в такой коалиции работать?

— Не могу дать однозначного ответа. Если мы не сможем с ними согласиться по определённым вещам, то не пойдём.