Латвия себя не ценит… 5

В первых числах 2014 года пришла новость о его назначении вице–президентом Роснефти. Узнав об этом, мы, порадовавшись за коллегу, все же предположили, что он, по всей видимости, теперь будет менее доступен для общения и интервьюирования. Но высокий пост не изменил Михаила: он с радушием дал эксклюзивное интервью «Вести Сегодня».

— Михаил, Рига для вас, несмотря на то что вы, говорят, невъездной, остается своей, родной или все–таки столица Латвии — это столица чужого натовского государства?

— Хочу заметить, что ничего не слышал по поводу того, что я невъездной в Ригу. Это новость. Более того, думаю, что эта новость ни на чем не основана. Думаю, что при всем моем скептическом отношении к латвийским властям и латвийскому государству, считаю, что в отличие от предыдущих украинских товарищей у них ума хватает не объявлять невъездными людей, которые не запрашивали в страну въезд. Полагаю, что некоторый европейский прикид позволяет избежать этих вещей. Поэтому я не могу комментировать то, чего нет.

— В свое время вы поддерживали независимость Латвии? Сейчас не жалеете?

— Жалею. Об этом многократно говорил и не имею основания опровергать.

— Как из Первопрестольной видится жизнь в Латвии?

— Вы знаете, жизнь не видна. Более того, есть некоторое количество людей, очень малое, которых кое–как реально интересует жизнь в Латвии. 99% населения России, а то и больше, жизнь в Латвии не интересует. Так же как не интересует жизнь в Бурунди, на Восточном Тиморе и так далее. Это проблема не России, это проблема Латвии. Потому что раньше Латвия существовала в контексте великой культуры, великой политики и великой истории, в рамках великой державы. Сейчас она существует непонятно в каком контексте.

— Латвия перешла на евро. Правящие партии поют осанну новой валюте. Европа излилась в дифирамбах. Из США тоже звучат фанфары. Скептики говорят о потере последнего символа и элемента независимости. Ваш взгляд?

— С точки зрения интересов латвийской экономики вхождение в еврозону является параноидальной идеей. Латвия могла кое–как защищать себя, внутренний рынок в условиях собственно падающей конъюктуры, имея возможность девальвировать свою национальную валюту относительно общей. То чего не может сделать Греция. Это самое главное достоинство в нынешнем состоянии европейской конъюнктуры Латвия не оценила. Отказ от этого достоинства говорит о том, что латышские политики ничего про Латвию знать не хотят, латвийской экономикой не интересуются, а интересуются другими проблемами, что очень типично для постсоветского пространства. Ничего нового они не сделали, они обычные конъюнктурные жулики, которые решают свои личные проблемы и главной своей задачей считают демонстрацию своей нечеловеческой лояльности к Евросоюзу, к европейским ценностям, чтобы быть поближе к председательскому столику.

Мы видели, насколько важно сейчас для периферийных стран Европы, коей, разумеется, является Латвия, иметь возможность автономно работать со своей валютой. То есть не переоценивать собственную валюту. Греция давно бы вышла из кризиса, если бы имела возможность девальвировать драхму, но у нее нет уже драхм.

У Латвии есть одно оправдание, почему ее не интересует сохранение национальной валюты. Потому что в Латвии нет собственной экономики. Это инфраструктурная страна. И поэтому там нечего спасать. Там нет смысла проводить промышленную политику путем девальвации национальной валюты, так как в стране уже давно нет никакой серьезной промышленности, существенной с экономической точки зрения.

— На ваш взгляд, были бы у Латвии перспективы не в европейском, а евразийском пространстве?

— Они были и есть. Наверное, будут, я думаю, при каких–то изменившихся условиях. Проблема в том, что насильно мил не будешь. Понятно, что значительная часть населения Латвии не являются латышами. Но вот что касается собственно латышского населения, то это как в контексте обсуждения, есть ли у Галитчины и Волыни, особенно у Галитчины, перспективы в евразийском пространстве. Номинально есть, реально нет, потому что люди не хотят. Почему не хотят, вопрос второй, давайте оставим его за скобками.

— Не можем вас не спросить как человека, следящего за событиями в Латвии, как вы оцениваете латвийские политические события 2013 года? Например, повторную победу Нила Ушакова в Риге?

— Самая ненавистная для меня категория, хотя, может, кого–то обижу, может, не прав, даже допускаю, что скорее всего не прав, но вы меня спросили — я отвечаю. Самая ненавистная для меня категория русско–культурного населения постсоветского пространства — это еврорусские. Вот Ушаков в значительной степени относится к еврорусским. Это человек, для которого существует огромное количество табу, запретов на нормальные, человеческие реакции русского человека на жизнь.

— Как ваше назначение в компанию Роснефть отразится на журналистской деятельности и возглавляемых вами проектах — той же редакции «Однако», уделяющей значительное внимание Латвии?

— Постараюсь аккуратнее выражаться. В рамках интересов компании, не подставляя ее. К остальным сотрудникам редакции «Однако» это никакого отношения не имеет.

Справка

Леонтьев Михаил Владимирович (55 лет) — российский журналист и публицист. Ведущий телепередач Первого канала «Однако» и «Большая игра», главный редактор журнала «Однако». Лауреат премии «Золотое перо России» (1998 г.), награжден орденом Дружбы (2006 г.). Работал в газетах «Атмода» (Рига), «Коммерсант», «Независимая газета», был первым заместителем главного редактора еженедельника Business МН, соучредителем газеты «Сегодня». С 13 января этого года (!) приступает к работе советника президента Роснефти Игоря Сечина в ранге вице–президента по PR, оставаясь ведущим программы «Однако».