Этот народ никому не навязывает своих взглядов, но отступников от веры не прощает
Амиши — религиозная ветвь христианства, выходцы из Германии, Швейцарии и Австрии — уже несколько веков живут в Америке по своим старым обычаям, можно сказать, на обочине цивилизации. Из современных технических достижений пользуются самым минимумом, не признавая электричества, телефона, телевизора, автомобилей и еще много чего другого. В ряду привычных амишских занятий — торговля.
Отступница
Амиши — народ законопослушный, добрый, приветливый и незлобивый, занимается сельским хозяйством, валит лес, столярничает и плотничает. Живут амиши коммунами в основном в глубинке. Несколько амишских поселений есть в Кентукки. Одно из них близ городка Каб-Ран (Cub Run).
В Америке пользуются постоянным спросом добротная амишская мебель, кружева, сувенирные поделки, экологически чистые продукты. Но это для внешнего употребления. Для своих нужд в каждом поселке есть свои “сельмаги” — как и в бывших советских, там продается все: хомуты, гвозди, веревки и разное съестное. В Каб-Ране таким магазинчиком владеет Эрма Троер. Кроме привычного ассортимента она еще приторговывает консервированными продуктами. Поставщики сдают ей за полцены вполне годные, но потерявшие товарный вид консервы — погнутые или помятые. Амиши — люди неприхотливые и охотно покупают дешевые банки.
Все шло бы своим чередом, если бы однажды в магазин не заглянула молодая женщина Рут Гарретт. Ни с того ни с сего хозяйка словно с цепи сорвалась и наотрез отказалась продать вошедшей продукты. Рут, естественно, возмутилась, она часто отоваривалась в этом магазине, но на сей раз хозяйка в упор не видела покупательницу. Первое, что могло прийти на ум, — женщины что-то не поделили или повздорили и теперь сводят счеты. Но как оказалось, в основе сельмаговского конфликта лежали не бытовые дрязги, а высокие идейные мотивы — Эрма не хотела обслуживать вероотступницу.
Из бывших
До недавнего времени Эрма не знала, что ее постоянная покупательница Рут Гарретт — бывшая амишка. Пока в общине кому-то на глаза не попались две крамольные книжки с портретом автора на обложке. Рут всегда приходила в магазин не в амишской униформе — долгополом глухом платье и чепце, — а в обычной светской одежде. Говорила не на старонемецком диалекте, на котором амиши общаются между собой, а на обычном английском. Разве что часто покупала традиционные амишские продукты, но мало ли у кого какие кулинарные пристрастия. Словом, ничто не выдавало в покупательнице амишку.
Не то чтобы Рут скрывала это обстоятельство, но и афишировать не хотела. Сама родом из Айовы, десять лет назад 20-летняя девушка покинула свой замкнутый мирок и шагнула в большой мир. Судьба привела ее в Кентукки, где она обосновалась в городе Глазго, стала лютеранкой, успешно занялась литературным трудом, написала и издала две книги, в основном на автобиографическом материале — “Рожденная амишем” и “Побег из амишей”, в которых она подвергает критике амишские устои и порядки. И в поселок Рут ездила не за пополнением впечатлений, а за привычными с детства продуктами. В противостоянии мировоззрений желудок сдается последним.
Естественно, за 10 лет Рут поднаторела в светской жизни и прямо из магазина направилась к своему адвокату. Того учить не надо, и вскоре в Комиссии штата по правам человека появилась “телега” — в ней бывшая амишка Рут Гарретт наезжает на нынешнюю амишку Эрму Троер, обвиняя владелицу магазина в публичном оскорблении и дискриминации по религиозным мотивам. В лучших американских традициях к сельмаговскому делу подключились полдюжины лоеров с обеих сторон, десяток правозащитных организаций, ученые-эксперты по амишской культуре и религии.
Отрезанный ломоть
Адвокат Троер строит линию защиты на безвыходности положения обвиняемой. Дурная слава писательницы уже гуляла по поселку, и хозяйка оказалась в тупике. Обслужить персону нон грата означало схлопотать осуждение односельчан; не обслужить — нарушить правила торговли. Может быть, владелица и продала бы втихую Рут продукты, если бы в магазине не находились еще несколько амишей-свидетелей. Эрме особенно выпендриваться не приходится. Недавно от рака умер муж, и у нее на руках остались шесть детей, от 5 до 15 лет.
Профессора-эксперты опять же на стороне Эрмы. Меннонитская религия, к которым принадлежат амиши, не запрещает своим адептам выходить из общин, никого за это не преследуют, но выход приравнивается к гражданской смерти. Человек — отрезанный ломоть не только для комьюнити, но даже для своей семьи. Остракизм не ограничивается одной общиной, для всех остальных амишей по всей стране “изменник” такая же паршивая овца.
Эмоции Рут Гарретт понять можно, хотя совершенно “туманно”, чего она добьется. Моральной сатисфакции, права на свободный доступ и равное обслуживание в амишских магазинах, общественного порицания Эрмы Троер? Пожалуй, да. Но никто не в состоянии отменить моральные императивы уникального сообщества, коим сотни лет.
И отомрут они не по решениям комиссий и судов, а с уходом из жизни последнего меннонита. Но пока амиши есть (в США свыше ста тысяч), Рут Гаррет для них навсегда останется изгоем. Даже если вдруг станет нобелевским лауреатом по литературе.
Виктор РОДИОНОВ
США, специально для Телеграфа