С русским языком нам нужно бороться за каждый сантиметр: что Отто Озолс рассказал о нас зрителям НТВ 19

«В телефонном разговоре я пояснил продюсеру передачи российского ТВ, что часто критиковал их телеканалы и даже называл их «путинскими дудками» и «пропагандистскими канализационными трубами». Продюсер сказала, что я имею право на собственное мнение. Я сказал, что у меня может быть проблема с визой, поскольку я в своих колонках яро критиковал Путина и ставил под сомнение его здравый рассудок. Продюсер ответила, что Путина критикуют и в России, в этом нет ничего особенного. Они свяжутся с российским посольством в Латвии и в срочном порядке оформят визу.

Они держат свое слово — в рижском визовом отделе российского посольства виза была оперативно подготовлена и выдана за пару часов, вечером я смог вылететь в Москву.

Друзья и близкие забеспокоились, сказали, что будут молить Бога, чтобы я выбрался из России. Я не верил, что все настолько страшно, но известные опасения были.

К тому же настойчивость и скорость оформления всех документов вызвали подозрения, что меня заманивают в ловушку какого-нибудь пропагандистского шоу, где мне отведена роль «нового латыша». Однако я решил рискнуть, чтобы рассказать многомиллионной аудитории российского ТВ, что в Латвии русских не преследуют и не угнетают.

По крайней мере, увижу, как выглядят окопы противника в информационной войне».

«Меня спрашивают, почему в Латвии русскому языку не дать статус второго государственного. Отвечаю, что русский язык родной у более чем 150 миллионов человек во всем мире, еще примерно у 150 миллионов это второй язык. Так что пространство русскоговорящих — это около 300 миллионов.

У латышского языка — примерно 1,3 миллиона. Говорю, что нам в такой ситуации нужно быть в состоянии очень серьезно защищать свой язык, бороться за каждый сантиметр. Да и как чуть больше миллиона могут угрожать 300 миллионам?

Спрашиваю еще, неужели русскому языку пространства мало — он и так распространен от Пскова до Владивостока? В этот момент зал аплодирует.

С другой стороны кто-то заводит речь о том, что мы должны быть благодарными, что Россия нас освободила. Это тот момент, когда я должен повысить голос, и очень громко отвечаю, что оккупация — это никакое не освобождение. Это все равно, что подлить масла в огонь — начинается крик и ор, я стараюсь противостоять, в какой-то момент перестаю слышать свой голос.

Внезапно выгнанный из Эстонии «защитник» русского языка начинает тыкать в нос опытом Финляндии — мол, там шведский официально — второй государственный. Я говорю, что это совсем другая историческая ситуация, они не пережили советской оккупации, массовой миграции. Снова дискуссия переходит в крик.

Через некоторое время снова показывают сюжет, в котором о Латвии говорится, что там по-русски говорят примерно 80% населения, а число русских школ якобы мизерное.

После сюжета я замечаю, что число жителей русской национальности в Латвии — всего около 25%, а упомянутые 80% — это люди, которые со времен советской оккупации понимают русский язык. Но это не означает, что их можно называть русскоязычными. Говорю, что именно из-за такого манипулирования российским телеканалам в Латвии не доверяют.

Громкость снова возрастает, и вскоре крик идет полным ходом. Кто-то где-то бросает фразу, что Латвии было бы лучше, если бы снова были российские базы. Может быть, мысль была иная, не знаю, но это меня спровоцировало на настоящую злость — российские базы в Балтии в 1939 году стали началом последовавшей оккупации.

Цитирую знаменитый сериал «Место встречи изменить нельзя»: «Дырку от бублика вы получите, а не базы!».

«Есть ли в России враждебность и предубежденность к латышам? Ничего такого не чувствовал, как раз наоборот — очень любезные, профессиональные и по-человечески приятные люди. Передача, очевидно, была очень точно и профессионально организована, над ее подготовкой работала очень большая, хорошо подготовленная команда.

Пока была пара свободных часов, успел сбегать до Красной площади. Ведущие мне с улыбкой посоветовали не ходить к Ленину. Ответил, что в 1980-е уже два раза был — один раз из любопытства, второй раз какой-то политрук заставил.

Нет, они сказали, чтобы не ходил к живому. Я аж вздрогнул — неужели Ленин снова жив? Оказалось, речь о двойнике Ленина, который бродит по Красной площади и фотографируется с туристами. У одного из гостей передачи лже-Ленин спер кошелек».

«В целом Москва выглядит чистым городом, общественный транспорт сравнительно дешевый — 50 рублей за поездку, это примерно 0,60 евро. Сильно бросается в глаза культ Путина, превратившийся в кошмарное кичевое безумие.

Путин — во всех возможных формах: на магнитиках, открытках, майках, монетах. Даже в кондитерском магазине было несколько видов шоколадок с Путиным.

Вечером возвращаюсь в гостиницу, боюсь открывать шкаф — а вдруг оттуда выскочит очередной Путин.

Однако через полчаса свободного времени меня уже ждет у гостиницы машина с НТВ, чтобы везти в аэропорт. После примерно 20 часов в Москве возвращаюсь в Латвию. Водитель тот же самый, который встречал меня, когда я ночью прилетел в Москву.

Совершенно неожиданно он — простой русский парень — говорит, что очень рад снова встретить латышей, и дарит мне баночку земляничного варенья со словами, что его жена сама эти ягоды собирала, это настоящие российские ягоды, и просил отвезти варенье в Латвию.

В этот момент я понял: к счастью, вне большой политики, ужасно циничной кухни пропагандистских войн обитает нечто подлинное и искреннее. Простые русские вовсе не потеряли той исключительно славной человечной душевности, которая всегда была так характерна для них».