Из жизни ушел человек, который очень многое сделал для Даугавпилса, наших горожан и многих других, окружавших его людей.
«Наш город.» встретился с Борисом Васильевичем Матвеевым, коллегой и близким другом Эдуарда Завадского. Мы просто сидели и вспоминали хорошего, светлого, скромного и не любящего публичности человека.
- Есть люди, воспоминания о которых – всегда светлые, – начал беседу Борис Васильевич. – Зава (в неформальном общении близкие именно так, ласково и по-дружески, называли Эдуарда Завадского – прим. ред.) был именно таким.
Мы с ним работали вместе 25 лет, примерно с 1991 года. Потом работали уже в одной компании и по жизни шли все время рядышком. И вот сколько я его помню, сколько я его знаю, Эдуард – это крайняя степень порядочности, ответственности и обязательности. Если Завадский что-то сказал – значит, так и будет, это однозначно. Никаких не требовалось ни бумаг, ни документов. Это было похоже на старые русские времена, когда купец бил шапкой об пол – и это было дороже любого уговора. Как в поговорке – «Уговор дороже денег».
Что можно рассказать о хорошем человеке? Как ни странно – о хорошем человеке подчас не знаешь, что и сказать конкретно... Он – просто хороший человек!
О коллекционировании
Завадский был человеком очень увлеченным. Мы с ним пересекались по вопросам коллекционирования, в основном, по оформлению документов. Приходилось и перевозку экспонатов (например, танков) оформлять, и с другими документами работать. До сих пор помню сертификат конечного пользователя на демилитаризованный танк и реакцию на него в Торгово-промышленной палате. Приходилось и с коллекционерами из его круга встречаться. А у него было очень много знакомых коллекционеров – от Шотландии до Японии.
Я насмотрелся на них – это фанаты своего дела. В той области, которой они увлекаются, у людей реально энциклопедические познания. Так было и у Эдуарда. В коллекционировании он доходил до щепетильности – и на этом был повернут начисто. О любом экспонате своей коллекции знал все до мелочей – на каких заводах, в каком году и сколько было выпущено экземпляров, где они сейчас…
У него был широкий спектр коллекций, тем не менее, он выбрал когда-то для себя основную нишу – бывшую военную технику (демилитаризованную) – и постоянно занимался ею: танки, бронетранспортеры, орудия всевозможные, огнестрельное и холодное оружие разных времен и эпох. У нас на территории компании постоянно что-то из этого завозилось, ремонтировалось, реставрировалось. И те, кто с ним работали по этой теме, сами увлекались и становились фанатами.
Коллекция Завадского уникальна, ее никто не может оценить. Это по силам только серьезным экспертам, искусствоведам или историкам. Четкой специализации в коллекционировании у Эдуарда не существовало – ему было интересно многое. В Свенте, где находится и экспонируется только часть его коллекции, перебывали практически все знаменитые люди Латвии, включая латвийских президентов, премьеров, министров.
Образование и карьера в бизнесе
Мы выросли в разных семьях, и окружение у нас было разное. Я, к примеру, учился в Санкт-Петербурге. А Эдуард еще уникален тем, что всю жизнь прожил в Даугавпилсе… Как говорится, «академиев не кончали». Обыкновенный латгальский парень из небольшого поселка, с обыкновенным образованием, который сделал себя сам. Однако что касается его образования и эрудиции – он был на равных, а то и выше любого окончившего что-то престижное.
Как началась его карьера? Ушел из милиции во времена начала частного предпринимательства, потом – обыкновенный челночный бизнес, которым с приходом независимости занимались многие. Затем этот бизнес перешел на более высокий уровень.
- У нас многие занимались челночным бизнесом, но так до сих пор там и остались. У него не было боязни рисковать и двигаться дальше, идти в новые сферы, что-то открывать? Легко ли он запускал новый бизнес?
- Я бы не сказал, что он кидался от одного к другому, как делают некоторые бизнесмены. У него имелось очень хорошее качество – он был Прагматиком. С большой буквы. Есть люди, которым сколько денег ни дай – толку будет ноль. Умения заработать не всегда достаточно – надо уметь развить и сохранить. Он это умел. Бывали, конечно, и риски. В бизнесе не бывает хорошего бизнесмена без определенной доли удачливости – это факт. И у Завадского это было. Если он за что-то брался, то разбирался в вопросе основательно и до конца.
Еще один красноречивый факт. Много вы найдете в Даугавпилсе предринимателей, у которых костяк самых близких партнеров сохранился с незапамятных времен, еще с 90-х? Я – не единственный, кто с Завадским был почти 25 лет. Нас можно набрать не один десяток. Согласитесь: если мы с ним столько работали, сотрудничали – это о многом говорит.
Про железную выдержку
У Эдуарда было очень хорошее качество, которое мне всегда нравилось – он никогда не позволял себе сорваться. Выдержка была железная. Вне себя видел его один-единственный раз за все 25 лет, но в той ситуации я его понял. Он любил чистоту и порядок, и это порой доходило до щепетильности. Сам был очень аккуратным, и я вполне с ним согласен: это не самоцель – это уважение к себе, к окружающим, к труду людей. А тут несколько человек пришли на предприятие в неподобающем виде, в грязной одежде и обуви. И Эдуард, единственный раз на моей памяти, вышел из себя и, что называется, «вставил» этим лицам, что это не только неуважение к себе и другим – это неуважение к труду других людей.
А так в жизни – всегда предельно корректен. Иногда было видно (за столько лет уже знаешь человека, почти как себя, чувствуешь настроение и прочее), что по какому-то вопросу он кипит в душе, что-то ему не нравится… Но никогда не сорвется. Он никогда и никого не оскорблял, в отношении тех же подчиненных. Таких людей среди руководителей еще надо поискать. Я, например, не знаю никого, кто бы хоть раз сказал, что Эдуард позволил себе сделать или сказать что-то оскорбительное в отношении другого человека. Такого не было никогда. Лично ко мне – всегда предельная корректность и доброжелательность.
- Помогал ли он своим сотрудникам и коллегам в развитии?
- Если кто-то хотел, работая на фирме, развиваться и идти дальше – препятствий этому никаких не было. Инициатива приветствовалась всегда. Я мог к нему прийти с любыми вопросами, пусть даже и абсурдными, на первый взгляд. У нас с ним всегда было правило: не спрашивай, что делать, а предлагай варианты – и приходи их обсудить. И он всегда выслушивал, потому, наверное, и решения были адекватные. К нему постоянно обращались разные люди, и почти все от него чего-то хотели. Потому что знали – на него можно положиться, у него можно попросить денег в долг, что-то еще...
О чувстве юмора и злопыхателях
У Эдика было уникальное чувство юмора. И это мягко говоря. С ним было очень интересно и весело и по работе, и по жизни. Причем, кто его не знал, не всегда могли понять, что он шутит: когда он юморил, у него было абсолютно невозмутимое лицо. С долей здорового юмора он мог откровенно подтрунивать над кем-то и очень тонко подмечать особенности человека. И он никогда не делал это зло. Но обязательно смешно.
Меня всегда раздражает, когда в отсутствие человека ему перемывают кости. И зачастую несут про него откровенную чушь, унижая его достоинство и приписывая ему то, на что он просто не способен. Конечно, такой персонаж может рассказывать что угодно, но за столько лет нашей дружбы я в состоянии сразу определить – Эдуард это сделал или нет. И я знаю, чего он не сделал бы никогда. И как можно говорить гадости про человека, который никогда никому не сделал вреда? К сожалению, есть и такие, но бог им судья!
Как-то я сказал Эдуарду: «Зава, знаешь почему у нас с тобой хорошие отношения? Может, меня так родители воспитали, может, Бог дал, но у меня никогда не было зависти к людям, у которых много денег. У них ведь и забот много. У меня была лишь белая зависть к тем, кто много знает – больше, чем я. Поэтому я просто рад за тех, у кого эти деньги есть!».
О будущем музее
В дополнение к существующей экспозиции боевой техники в Свенте компания вместе с Эдуардом начала создавать в Даугавпилсе музей техники. И компания обязательно его доделает и откроет – в память о Завадском. Все достроим и очень надеемся договориться с наследниками, чтобы эта коллекция Эдуарда не распродавалась по частям и осталась в память о нем. Музей будет в торговом центре Ditton nams на втором этаже.