Виктор Лапченок: «Звонок Паулса перевернул мою жизнь» 1

Певцу, шагнувшему с баскетбольной площадки прямо на сцену, – 60

Правда, чувствует себя наш герой на 40, не больше. Но это нормальное состояние для творческого человека – быть моложе своих паспортных данных на двадцать лет. В первом его концерте будут звучать только песни Раймонда Паулса. Если бы не Маэстро, быть может, никто бы сейчас не знал имени Лапченока. Или знали бы его как хорошего спортсмена и тренера, а не как певца.

Балбес, который неплохо поет

- В юности я серьезно занимался спортом, играл в баскетбол, был членом сборной Латвии. И уже строил какие-то планы: учиться в Академии физкультуры, быть тренером, – рассказывает «Часу» Виктор Лапченок. – А все родные и друзья только и говорили: тебе надо петь! И в школе учительница за мной бегала, чтобы я в хоре пел – и в ансамбле, и соло. А я до последнего момента увиливал. К спорту я относился серьезно и мне было не до пения. Хотя в компаниях всегда пел. У нас была очень хорошая команда, дружная и певучая. Когда мы ехали на соревнования, всегда пели. А я еще и самоучкой на гитаре что-то тренькал.

Я ведь вырос во времена «Битлз», тогда на каждом углу стояли молодые парни с гитарами. Я тоже играл и пел. Но не считал, что в этом есть что-то особенное. Пока мне не позвонил Паулс. Мне было 22 года, и один знакомый пианист, который играл с оркестром на танцах, уговорил меня попеть с ними, пока их вокалистка в декрете. Этот пианист и «настучал» Паулсу, что есть, мол, один такой балбес, который неплохо поет. А Паулс тогда делал для Рижского эстрадного оркестра большую программу и искал новые лица, новых певцов. Он послушал меня и пригласил к себе. Тут уж в голове у меня что-то щелкнуло и я подумал: а может быть, именно пение – то, что мне надо…

- А спорт оcтавил след в вашей жизни?

- Конечно! Спорт, особенно для мужчины, очень важен. Когда я начал петь в филармонии, у нас была очень большая нагрузка – до 25 концертов в месяц, и так круглый год! Это нелегко, поверьте мне! Без крепкого здоровья трудновато бы пришлось. Сначала у меня в программе было всего две песни, а когда наступили времена ансамбля «Модо», тут уже песен 30 надо было петь. И еще четыре-пять на бис. К тому же Раймонд писал для меня песни в очень широком диапазоне, там надо было такие верха брать!

«Про партию пели оперные, а не мы»

- Мы очень много гастролировали. Изъездили вдоль и поперек всю Латвию, весь Советский Союз. Каждый год на две-три недели ездили за границу, в основном в соцстраны. Эстраду в то время пускали только туда. Наверное, мы были в глазах всем известных инстанций не слишком благонадежными. Мы практически никогда не пели про партию и комсомол. У нас в Латвии на больших партийных праздниках пели в основном оперные певцы. А если приглашали нас, то мы исполняли только свой репертуар. И это была заслуга Паулса, он был уже выдающимся композитором и сумел себя поставить. Власти вынуждены были принимать его таким, каков он есть.

- У вас было какое-то музыкальное образование или вы прямо с баскетбольной площадки – на сцену?

- Никакого образования! Но в филармонии со мной занимался замечательный педагог, с очень хорошей итальянской школой. Он научил меня всем азам вокала, за что я ему бесконечно благодарен. А остальное – это, я считаю, дар божий.

- А когда вы почувствовали себя настоящим артистом, на котором лежит большая ответственность, потому что на него смотрят тысячи глаз?

- С таким композитором, как Раймонд Паулс, иначе и делать ничего нельзя, кроме как с большой ответственностью. Да я и сам иначе не умею работать. Кроме того, нам очень повезло с музыкантами! У нас был классный состав: Владимир Болдырев, лучший барабанщик в Союзе, он потом работал у Аллы Пугачевой. Борис Банных – один из лучших басистов. Вячеслав Митрохин… И как они работали! Мы ехали куда-то на гастроли, и в автобусе барабанщик сидел с палочками в руках, у него был такой резиновый круг, и он барабанил. Гитарист сидел в углу автобуса и на гитаре наигрывал. А это были лучшие музыканты страны! Но они отрабатывали каждый звук.

Мы перед каждым выступлением два часа репетировали. Каждый четвертый-пятый концерт мы записывали на магнитофон. Потом вечером в гостинице собирались и слушали, разбирали… Если что-то не звучит, пробовали менять ритм, интонацию фразы. И с каждым разом песня становилась лучше и лучше. И теперь если вдруг слушаю старые записи, то вижу: все звучит идеально, не к чему придраться!

«И от осени не спрятаться, не скрыться»…

- У вас остались какие-то неисполненные мечты?

- Никогда все мечты не исполняются. Всегда есть что-то недостигнутое. Или исполнилось, но не до конца. Или не тогда, когда хотелось. Сегодня моя главная мечта – сделать юбилейный концерт, чтобы у людей, которые на него придут, было хорошее настроение. Еще одна маленькая мечта – выпустить новый диск. Материал для него уже готов. Что касается работы, думаю, что я многого достиг. Было записано пять больших виниловых пластинок и семь маленьких. Было много разных конкурсов, в том числе международных, на которых я никогда не занимал места ниже второго. Это было самое счастливое время моей жизни, когда Раймонд основал ансамбль «Модо». У него словно открылось второе дыхание и он столько нам с Норой писал песен! Казалось, что это счастливое время никогда не кончится. И всегда у тебя будет такой великолепный репертуар, всегда у тебя будет хорошо звучать голос…

- Но в каждом периоде жизни есть своя прелесть!

- Слава богу, это так. Была у меня еще одна мечта, и она осуществилась, когда я женился последний раз. Я мечтал вырастить двух сыновей. И даже перевыполнил план: у меня два сына и дочка. Семья – главная радость в моей жизни. Я доволен своими детьми. Пока они были маленькие, я никогда на них не давил, и они выросли довольно самостоятельными. По музыкальной линии никто не пошел. Может быть, это и хорошо, что они выбрали другое занятие в жизни. Только музыканты знают, какая на самом деле тяжелая у нас профессия. А если ею заниматься через силу, со стиснутыми зубами и без радости – это никому не нужно.

Конечно, если бы кто-нибудь из них рвался петь, то я бы поддержал и помог. Но специально не подталкивал к этому. Со мной было все наоборот. На меня все давили, толкали – давай пой! А я не хотел. Но как я ни убегал от судьбы, она меня все равно настигла. В лице Раймонда Паулса. Мы с ним до сих пор дружим, он мне время от времени пишет песни. Это человек, который изменил всю мою жизнь.

Как один голос…

- Песня «Листья желтые…» стала нашей с Норой Бумбиере визитной карточкой, – говорит Виктор Лапченок. – И до нее, когда мы выступали в России, концертные залы были переполнены. А когда появилась эта песня, то мы стали еще более узнаваемыми. О Норе в двух словах сказать можно только одно: такого дуэта больше нет и не будет. Петь в дуэте – это значит петь, как один человек. Когда мы с Норой расстались, я хотел попробовать петь с другими певицами – ничего не получалось. Не звучал дуэт – хоть ты тресни! А с Норой мы смогли бы спеть, даже если бы один из нас был в одной комнате, а другой в другой. Не видя друг друга, все равно могли бы спеть нота в ноту, фраза в фразу. Это был удивительно редкий случай, судьба…