Конституционный суд приступает к рассмотрению вопроса о пограничном договоре между Латвией и Россией
Наша Кемская волость
По поводу соответствия договора конституции высказались десятки самых уважаемых юристов. Мнения у них взаимоисключающие, и это естественно: каждый понимает, насколько велика ответственность за сказанное, и проецирует политические реалии на свою высокоученую позицию. Поэтому верить этой публике не приходится.
К счастью, конституцию нашей страны писали совсем другие люди, куда меньше нынешних политиков и их юридических советников зависимые от сиюминутной конъюнктуры, дружественных олигархов и зарубежных доброжелателей. В Учредительном собрании – странном коктейле из вчерашних адвокатов, террористов, крестьян и писателей – сошелся простой и искренний народ, логика мышления которого легко расшифровывается.
Замечательный фильм “Иван Васильевич меняет профессию” тогда еще не был создан, и Булгаков еще не написал пьесу, которая легла в основу этого кино, но коллизия легко просчитывается: легкомысленный государь в минутном порыве дарит приставучему шведскому послу далекую Кемскую волость. Чтобы не допустить подобного, в конституцию внесена статья, описывающая границы республики, – одна из очень немногих, изменить которую может не Сейм, а исключительно всенародное голосование.
Но вот незадача: на момент создания основного закона границы страны еще не определены. Дипломаты ведут ожесточенный торг с соседями, и процессу не видно конца, тем более что соседи – Белоруссия, Польша, Литва – между собой с оружием в руках выясняют, кто где хозяин.
Чтобы не связывать руки переговорщикам, был придуман такой текст статьи 3: “Территорию Латвии в границах, определенных международными договорами, составляют Видземе, Латгале, Курземе и Земгале”. Имелось в виду, что пока договоров нет, подвижки пограничных столбов возможны. А когда договоры подписаны – извините, господа политики, только через референдум.
Самая простая пограничная ситуация на момент написания конституции была с Россией: договор подписан, вступил в силу и признавался обеими сторонами. Уж в этом вопросе мнение законодателя совершенно недвусмысленно. Значит, подписав новый договор о новой границе с Россией без референдума, власти нарушили конституцию.
Не хочу гадать, как выйдет Конституционный суд из этой ситуации. Договор явно противоречит конституции, но настаивать на возвращении Абрене абсурдно. Если вопрос вынести на референдум, то назло Сейму народ наверняка проголосует против договора: уж такая ныне репутация у наших законодателей. Как тогда смотреть в глаза прогрессивному человечеству, совершенно непонятно.
Законы природы и законы юриспруденции
Почему же Сейм оказался в такой ситуации, когда он прямо вынужден нарушить конституцию? Этот вопрос куда интереснее, чем размышлять, как выйдут конституционные судьи из щекотливой ситуации. Рассмотрим такой реалистический казус.
Умирает богатый человек, и безутешные наследники самозабвенно делят его имущество. Но наука не стоит на месте, и биологам удается оживить нашего героя. Восстав из гроба, он требует свое имущество назад. Выясняется, что дом продан, и новый владелец его снес, машина разбита, а денежный вклад переведен в акции, которые выросли в цене вдесятеро.
Ну и что делать? Возвращать деньги за дом или остатки фундамента? И кому это делать – наследнику или новому владельцу? Как вернуть машину из небытия? Что делать с акциями? Ясно, что ответа на эти вопросы не существует.
Законодательство о наследовании совершенно резонно исходит из того, что законы природы незыблемы и смерть необратима. Возможность воскрешения отбрасывается, как абсолютно невероятная.
Примерно такая же коллизия произошла сейчас. Составители конституции не могли предполагать, что страна на полвека прекратит свое существование, и бессмысленно пытаться применить созданный ими документ к такой противоестественной ситуации.
Умерла так умерла
С государствами, увы, все происходит точно так же, как с людьми. Неважно, кто и как умер – то ли испустила дух парализованная старуха, замучившая родных своими капризами, то ли подлый убийца лишил жизни прекрасную юную девушку, – действия окружающих одни и те же: надо отправляться на похороны.
Конечно, прекрасно, если у хорошего человека, безвременно скончавшегося, Петра Иванова растет внук Петенька Иванов, как две капли воды похожий на своего деда, но мы же понимаем, что при всем внешнем сходстве и одинаковых именах это разные люди.
С Латвией поступили иначе – и вот сегодня ситуация пришла к серьезному конституционному кризису. При каких бы обстоятельствах ни погибло государство, как бы нам ни было его жаль, процесс смерти необратим. Нельзя поднять покойника из земли и сказать: “Живи, ты был умерщвлен незаконно”. Есть желание создать новое государство на месте разрушенного – прекрасно. Хотим назвать его, как маленького Петеньку, в честь деда – тоже хорошо.
Чтобы долго не мучиться, решили позаимствовать старую конституцию, благо она написана удачно, – и это не возбраняется. Только не забудьте дату обновить и поставить вместо 1922-го 1990 год. И тогда никакой конституционной проблемы нет: договор о границе с Россией заключен в 2007 году, и статья 3-я начинает работать в полную силу.
Хорошо известно, почему отцы Второй республики не пошли по этому естественному пути: из самых подлых соображений. Хотелось побольше народу гражданства лишить, создать себе неоспоримые преимущества в борьбе за совместно созданное народное достояние. Как и любое зло, это в конце концов привело в тупик тех, кто заварил кашу.
Депутат Сейма Илма Чепане, крупный специалист в области конституционного права, одна из самых эрудированных противников договора, говорила, что как только договор будет заключен, сразу окажется под сомнением юридическая непрерывность существования Латвийской Республики. Немедленно последуют обращения в международные организации, требующие присвоения гражданства всем жителям Латвии. Золотые слова. Надо только дождаться решения Конституционного суда – и вперед.