Нарушения прав человека в Латвии – реальность, закрепленная в законах. Провозглашенные ООН и Советом Европы права человека не распространяются на неграждан: более 15 процентов от имеющих право голоса этого права лишены, на них распространены и запреты на профессии; нацменьшинства, составляющие более 30 процентов населения страны, не могут обращаться в администрации на родном языке. А еще права человека подчас вступают в противоречия с христианскими ценностями, традициями и обычаями народов.
“Для разрешения проблем нужна терпимость. Но главное – воля и ответственность властей”, – утверждает директор Латвийского центра прав человека и этнических проблем Илзе Брандс-Кехре.
В хиджабе или без?
- В Европе нет моноэтнических государств, в одних с исторических времен, в других – в последние десятилетия сложились диаспоры некоренных народов. Декларация ООН, Европейская конвенция гарантируют всем равные права. Соблюдение прав человека входит в число национальных интересов государства?
- Естественно. В Швеции или Франции, говоря о национальных интересах, имеют в виду государственные интересы, а не узкие интересы лишь шведов или французов. Тут базовый вопрос – уровень демократии: соблюдаются ли не только права человека вообще, но и свобода выборов, право народа выражать свое отношение к власти, независимость суда. Ведь в национальных интересах это сохранять и развивать.
У каждого человека, каждого народа, у каждой страны есть свои ценности, своя история, свои традиции и обычаи, но надо совмещать их с общедемократическими, общечеловеческими ценностями.
- Но либеральные права человека вступают в противоречие с христианскими ценностями, традициями и обычаями народа, да и с законами государства. “Старая Европа” никак не определится, разрешать ли мусульманкам фотографироваться на документы в хиджабах или же те обязаны соблюдать законную норму: “лицо без головного убора”, действующую и в Латвии.
А пресловутые парады геев? В некоторых странах они запрещены как раз-то потому, что противоречат этическим нормам народа. И в Латвии они встречают неприятие. Вот и столкновение: реализуя право одного, ущемляем в правах другого…
- У меня нет ответа на вопрос о хиджабах. Да, этические нормы предписывают уважать традиции страны проживания, ее законы. Но с другой стороны, с течением времени меняются и обычаи, и нормы жизни. Меняются и христианские ценности, точнее – отношение к ним.
Современное христианство становится менее ортодоксальным. Католики во Франции, Швеции или Нидерландах не отрицают христианские ценности, но иначе подходят к их интерпретации. Не знаю, хорошо это или плохо, но это факт. Факт и то, что немало представителей церкви в странах Европы, в том числе и в Латвии, не только не против прайдов, но и готовы предоставить геям права на однополые браки, на венчание, на усыновление детей.
Я не выступаю пропагандистом нетрадиционной ориентации, но с точки зрения прав человека, ориентация – его личное дело. Тут неуместна формула: дескать, раз я это не принимаю, то это ненормально. Просто есть другие люди, как и с другим цветом кожи или другого вероисповедания. Признание за этими людьми их прав – процесс длительный, и это нормально. Не думаю, что тут есть противоречия между правами человека и христианскими ценностями.
- Да противоречие не в “принято” или “не принято”! А в том, что не укладывается в этические нормы демонстрация своей, скажем так, “озабоченности”… Впрочем, в пору моей теперь уже давней юности неприлично было целоваться с девчонкой днем прилюдно, а сегодня юные парочки не вызывают у меня раздражения…
- Игнорирование нравственных постулатов воспринимается болезненно. Но, согласитесь, недопустима и дискриминация при приеме на работу. А что касается демонстрации…
Надо привыкать к пикетам
- Давайте посмотрим на демонстрации и пикеты шире. Можно ли пикетировать у памятника Свободы в защиту демократии? МВД утверждает, что это невозможно, потому что памятник – символ Латвии. Ну и что?! Мы не привыкли к парадам, демонстрациям, митингам и прочим публичным выступлениям, хотя это нормальное явление. Может быть, это ментальность и традиции страны, может быть, сказываются рецидивы тоталитаризма, и права человека, в том числе и на демонстрации, еще не стали нормой.
- Пикетов и митингов у нас хватает, обращают ли на них внимание? Правозащитники насчитывают в Латвии до 80 поражений в правах неграждан, а в конвенции речь идет о правах человека, а не гражданина. Так что, права неграждан под эту конвенцию не подпадают?
- Практически во всех странах мира есть различия в правах граждан и тех, кто такого статуса не имеет. Безусловно, они не касаются основополагающих прав и важны не сами различия, а их легитимность. Обоснованны ли запреты на профессии? В дипломатической миссии, армии, верхнем слое госуправления прерогатива справедливо предоставлена гражданам. Но я не принимаю запретов на адвокатуру, нотариат или пожарную службу. Речь же идет не о гастарбайтерах, а о постоянных жителях, проживших в стране по 30-40 лет, а то и родившихся здесь. Сомневаюсь, что в считающей себя демократической стране поражения в правах обоснованны, а не продиктованы политическими соображениями.
- Недавно глава Бюро по правам человека г-н Апситис возбудил расследование по списку различий в правах неграждан. Еще и министр по делам самоуправлений возмутился, что в 32 муниципалитетах неграждан не привлекают в комиссии, нарушая их право на взаимоотношения с государством. Но вдруг депутат Сейма г-жа Друвиете заявила о необходимости узаконить статус русского языка, а Инспекция по госязыку – о снижении штрафов за недостаточное владение латышским…
- Наконец-то! Не знаю, сами они додумались или им подсказали. Эти проблемы говорят о нездоровье общества, и то, что намечается их пересмотр, можно только приветствовать. Поражаюсь, с каким иезуитством Инспекция по госязыку штрафовала продавщиц и железнодорожников, и слава богу, если инспекторы поняли, что их “методы” надо менять.
Надо править и закон о госязыке, оговорив юридический статус русского, признав его языком межнационального общения, ведь латвийские украинцы и евреи, белорусы и поляки говорят на русском. И хотя бы потому, что более 92 процентов населения владеют русским, этот язык не может быть в Латвии иностранным.
С таким предложением еще два года назад я выступила на одной конференции и оказалась в одиночестве. Удивлена и радуюсь, что такой высококлассный специалист, как г-жа Друвите, хотя и с оговорками, говорит об этом же. Не придав статус языку, который считают родным более трети населения, мы не можем говорить о соблюдении прав человека в нашей стране.
Не думаю, что политики прозрели сами, полагаю, их подтолкнули. Конечно, это решится не завтра или через месяц, для политиков это проблема – отказаться от того, что утверждали годами.
Смешная забота
- Легкий поворот правых к чувствительным вопросам случился едва ли не впервые. О проблемах нацменьшинств и неграждан открыто говорили левые, правоцентристы заикались лишь в кулуарах. Инициативы левых напрочь отвергались или заматывались в словоблудии. Сколько раз вставал вопрос о гарантированном Европейской конвенцией основополагающем праве человека – участие и выдвижение своей кандидатуры на выборах, но ответ всегда был один, дескать, натурализуйтесь!
- Глупость, конечно. Если я согласна с участием в парламентских выборах только граждан, то запрет на участие в выборах самоуправлений постоянно живущих здесь неграждан и допуск к ним граждан других стран ЕС не понимаю.
- А что непонятного? Правые знают, что голоса неграждан в некоторых самоуправлениях лишат их монополии на местную власть. Кто ж решится на такое?
- Официально об этом не говорят. Европейским структурам нелепость объясняют якобы заботой о натурализации – смешной и нелогичный аргумент. Печально, что не права человека и подлинное равноправие, не благосостояние и безопасность, не социально-экономическая политика государства и его забота о сохранении и развитии языка и культуры нацменьшинств, а лишь право участвовать в муниципальных выборах осталось единственным стимулом к гражданству страны проживания.
Надуманно узаконены и запреты на русский язык. Допускаю, что двуязычные надписи в местах – чувствительный, а скорее политический с историческими корнями вопрос, но разговор на русском языке в структурах самоуправлений не угрожает латышскому языку.
Впрочем, предложение г-жи Друвиете лишь узаконило бы статус-кво – русский язык в административных органах и так используется. Люди мудрее политиков, хотя по закону их могут и оштрафовать. И лучше, чтобы необходимые изменения в законах о языке, о выборах, о самоуправлениях менялись по внутренней логике, а не по требованиям конвенций и прочих международных документов. Это говорило бы о политической зрелости государства.
- Если бы сотня политиканов, будоражавших эти вопросы и ущемлявших в правах людей некоренной национальности, успокоились, успокоилось бы и общество. Наступит ли время, когда мы излечимся от исторических травм?
- Придет такое время. Мы слишком много говорим о прошлом и смотрим на будущее через него, как через очки. А народ выходит на улицы совсем с другими лозунгами.
- Народ-то выходит, а правительство не обращает на него внимания. А вы заметили, что пикеты, митинги и прочие акции пенсионеров, жильцов денационализированных домов, медсестер, учителей не стали общенациональными? Даже в среде протестующих есть разобщенность, тот же профсоюз учителей обошел стороной русские школы…
- Несуразностей, увы, много. Можно много говорить об интеграции, но без общего, не разделенного на национальности, разговора с государством по всем правовым или социальным вопросам все потуги окажутся тщетными, что мы и видим. Нормальным будет то общество, в котором латыш перестанет внимать заклинаниям политиканов и увидит, что его русский сосед лишен некоторых прав. Тогда мы и найдем решения многих проблем – этнических, социальных, правовых.
Вместе против зла
- Увы, лозунг “Латвия – для латышей” хотя открытой поддержки не имеет, но и жесткого отпора не встречает…
- Не столь и значительна эта поддержка “Все – Латвии!” и ей подобным, в Сейме их нет. Но надо отслеживать ситуацию, потому что в Европе есть группировки, политики и даже партии с националистическими лозунгами. И если кое-где они находят поддержку, как случилось в Австрии, то, увы, это возможно и в Латвии. Проблема в том, что у нас нет авторитетных политиков, которые бы жестко и убедительно выступили против подобных лозунгов. Левую оппозицию игнорируют, и парадокс в том, что правые политики понимают абсурдность этих лозунгов, но открыто бороться с ними не будут.
Крайне радикальные поправки к законам о языке или о гражданстве в Сейме не проходят не потому, что все голосуют против, а потому, что не голосуют за, предпочитая трусливенько воздержаться. Боятся прослыть непатриотичными и потерять электорат. Среди правых политиков я не вижу людей, способных открыто выражать свое отношение к национал-радикализму. Они не имеют права даже считаться лидерами уже потому, что не берут на себя ответственность, потакая националистическим настроениям.
- В знакомой вам Швеции такие настроения тоже ведь есть. И разве там они тоже не получают должного отпора?
- В Швеции есть радикальные группировки, есть экстремистские и даже неонацистские. Отличие от Латвии в том, что там есть консенсус между “нормальными” партиями. Левые и правые бывают непримиримы в экономических или социальных вопросах, но в противостоянии национал-радикализму, экстремизму выступают единым фронтом. Демократия не в наличии или отсутствии радикалов, а в готовности и способности бороться с ними. Этого, к сожалению, у нас нет.
- Люди, понятно, не задумываются о национальных интересах, национальной идее. Они просто живут в заботах о хлебе насущном, о благополучии детей… Но должно же их что-то объединять?..
- Для меня самое важное – это идея одной страны, ощущение людей принадлежности к ней. А это значит, что у них есть реальные возможности участвовать в управлении страной, в которой одинаковые для всех права и власть не отталкивает значительную часть населения, вводя ограничения, и чтобы страна наша состояла не из общин, а была одна для всех. Впрочем, я, наверное, идеалистка…
- Получается, что национальный интерес и национальная идея не столько “ребята, давайте жить дружно”, сколько “господа политики, успокойтесь”…
- Власти даже не замечают глубину проблемы. Я не вижу их шагов к пониманию, что не могут проблемы замалчиваться или решаться запретами или административными наказаниями, судами. Ответственные политики уже давно предложили бы совсем другие решения вопроса, а наши все в окопах отсиживаются…
Досье
Илзе Брандс-Кехре – политолог, директор Латвийского центра прав человека и этнических исследований. Родилась в Швеции, в семье латышских эмигрантов. Училась в Швеции и Швейцарии, в Колумбийском университете (США), специализировалась по советологии. В 1991 году впервые приехала в Ригу, здесь познакомилась с будущим мужем, в 1993-м вышла замуж и с тех пор живет в Латвии.
Тогда же начала работать исследователем в Центре прав человека, возглавляемом Нилсом Муйжниексом, с его уходом в правительство в 2002 году заняла пост директора.
Справка
В декабре 1948 году Генеральная Ассамблея ООН провозгласила Всеобщую декларацию прав человека. Два года спустя Совет Европы утвердил и открыл к подписанию Европейскую конвенцию о защите прав человека. Оба документа Латвия подписала и ратифицировала в 90-х годах прошлого века.
Из Всеобщей декларации прав человека:
статья 21:
“Каждый человек имеет право принимать участие в управлении своей страной непосредственно или через посредство свободно избранных представителей. Каждый человек имеет право равного доступа к государственной службе в своей стране”.
Из Европейской конвенции о защите прав человека:
“Права человека нельзя купить, заработать или получить в наследство – их называют “неотъемлемыми”, потому что они присущи каждому человеку, независимо от расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политических убеждений, национального или социального происхождения, имущественного положения, рождения или иных обстоятельств".