Угораздило нас вчера вечером заехать в Палангу!
Почти что в Юрмале
Ну припарковали мы автобус у местного базарчика, ну пробежались по главной улице. Паланга — это почти что Юрмала, проспект Басанавичюса — это почти что Йомас, только везде чистенько и красота. Вроде еще только май, а оживление совсем курортное. Наш водитель-предводитель, правда, говорит, что еще через месяц прохожих тут будет — как пассажиров в трамвае в час пик: то ты кого-то толкнешь, то тебя толкнут, и поминутно изволь извиняться. Говорит, прошлым летом туристов тут приехало — чуть ли не миллион. Эту кучу народа можно понять, особенно когда смотришь на симпатичные кафешки, садики и магазинчики.
И мы, конечно, старались соответствовать. Над красотами поахали, над остроумными затеями похохотали, перед сувенирными витринами от восторга попрыгали. Налопались горячих вафель в шоколаде — такой здесь местный деликатес, а предводитель умял чебурек (“вкус, знакомый с детства”). Вот и проспекту конец: впереди высокий пригорок, а за ним уже ни фонарей, ни домов не видно. И мы на этот пригорок взошли.
А там — море!
Мало того! Улица не кончается, а плавно переходит в деревянный настил — мост, который еще на добрых двести метров уходит прямо в море, да еще и с этакой загогулиной под прямым углом в конце. Как на этот мост взойдешь — попадаешь в толпу рыбаков: и справа они, и слева, и на далекой загогулине, и даже внизу — на нижнем ярусе, металлическом.
Тут и пропал наш штурман. От рыбака к рыбаку бегает, их улов тискает, снасти разглядывает. Не надо мне, говорит, вашей Клайпеды и Косы, не хочу ваших дельфинов и пингвинов — подавайте мне саргана! Оказывается, это такая рыба: длинная, узкая, и с длинным же острым носом, вроде рыбы-пилы из мультика. По-литовски — “рыба-ветер”. Как выяснилось, ловится она всего-то две недели в году, и именно сейчас. А как следует из названия, удить ее надо как раз в ветреную погоду — то есть опять же с условиями подфартило.
В общем, присмотрел себе наш рыбак местечко на мосту для завтрашней, с шести утра, рыбалки, и побежал в супермаркет за креветками. Дело в том, что сарган этот, не будь дураком, только на креветок клюет — причем предпочитает, негодяй, очищенных!
На кончике мышиного хвоста
Так и вышло, что назавтра наш автобус выехал в Клайпеду без штурмана, зато полный местных детей (и не спрашивайте, где мы их взяли). Дорога идет сплошь по красивым местам: вокруг каждого дома — садик, да все в цветах, да оформлено с фантазией. Тут и там — кафешки, ресторанчики, а на выезде из Паланги — церковь с ослепительным золотом куполов (если верить детям — старообрядческая).
В Клайпеде дети неожиданно изъявляют нежелание ехать с нами на Куршскую косу. Здесь, в городе, есть огромный торговый центр, посреди которого — каток со стеклянными стенами; вот его они и предпочли дельфинам и пингвинам, к которым направляемся мы. Так что дети во мгновение ока разбегаются — все, кроме одного: то ли потому, что он в этот момент спит в своей коляске, то ли потому, что здесь остается его мама (по совместительству — автор этих строк). Растерянно оглядев наши совсем уж поредевшие ряды, мы берем билеты и загружаемся на паром.
Миновав узкий канал, паром выходит в пролив и предоставляет своим пассажирам впечатляющие виды на Клайпедский порт. Но не успеваем мы этими видами толком насладиться, как он уже причаливает на Косе.
Если представить, что Калининградская область РФ — это мышонок (а в сравнении с габаритами остальной России так оно и есть), то Куршская коса — это его стокилометровый хвост. Копчик принадлежит России, кончик — Литве, граница проходит примерно посередине. Там, за этой границей, — моя российско-подданная сестра, у которой сегодня день рождения. Если бы мы все согласовали раньше, могли бы здесь, на Косе, и встретиться. Но, увы, пути нашего желтого автобусика, выражаясь высокопарным слогом, неисповедимы, а сестра и ее семейство не успели подготовить визы к нашему приезду.
Слезы восторга и умиления
От мрачных мыслей (“А вот в былые бы времена!..” и “Какую страну развалили!”) нас отвлекают лошади. На этот раз не дикие, а их самая обычная, одомашненная разновидность. К лошадям сзади прицеплены всяческие тележки и тарантасы (за одной даже тянется деревянный садовый домик на колесах), а из них предприимчивые литовские парни зазывают нас прокатиться с ветерком до Морского музея. Но мы, подхватив коляску со спящим малышом, направляемся туда пешком: благо легкий бриз, майское солнышко и цветущая вокруг сирень очень к этому располагают.
Мы успеваем как раз к началу второго представления (оно же — последнее на сегодня). Взрослые рассаживаются на пластиковых сиденьях вокруг бассейна-арены, а у самых поручней в ожидании туч брызг, которые в самом скором времени на них обрушатся, приплясывают мальчишки — и в их числе некто только что проснувшийся.
В представлении участвуют двое парней, девушка и человек семь дельфинов (говорят же, что по интеллекту они не уступают людям, — ну вот). Если вы в своей жизни уже видели, как дельфины катают людей на спинах и носах, спасают утопающих, танцуют, забрасывают мячи в баскетбольную корзину, рисуют и поют хором (как это видели мы несколько лет назад в Италии), то гарантирую вам, что второй раз это зрелище потрясает ничуть не меньше. Пройдут дни, и мы, залившись румянцем, признаемся друг другу, что в моменты дельфиньих успехов у нас текли слезы восторга и умиления…
На смену дельфинам приходят три морских льва, один другого огромнее. Неугомонных дельфинов, как видно, не удается выставить (а может, они просто здесь живут), так что во время чужого, львиного, шоу они так и продолжают резвиться на водной арене, на радость детворе. Львы, хоть и солидные ребята, тоже хохмят вовсю, ничуть не хуже дельфинов. В финале, уже продемонстрировав физическую подготовку и нарисовав парочку картин, львы тоже поют по нотам, но уже по отдельности: каждый своим, неповторимым голосом.
Когда шоу подходит к концу, успокоить безутешное подрастающее поколение можно только тем, что прощаться с дельфинами сразу не обязательно. Спускаешься из зрительного зала в холл — и вот они: за огромными стеклами, расположенными по кругу, видны дно арены и носящиеся туда-сюда прямо перед твоим носом дельфины. На табличках перед стеклами — их фотографии и биографии.
Трагедии, ласки и два одиночества
Однако где же обещанные пингвины? Они, оказывается, живут по соседству — в Морском музее, который раньше был фортом, точнее, во рву под его крепостной стеной.
Пингвины небольшие, но привлекательные. Они кажутся нам забавными, но тут наш предводитель разражается трагической историей. Когда-то здесь жили крупные пингвины — королевские или даже императорские. Однажды пьянствующий сторож привел на ночь друзей, и уж неизвестно, как такое пришло им в голову, но они пошли и зарезали всех пингвинов. Говорят, возмущение народа было так велико, что для этих нелюдей требовали смертной казни: мол, то, что они сделали, — хуже, чем человека убить. Глядя на неуклюжих, беспомощных, бесконечно милых пингвинчиков, приходишь ровно к такому же выводу.
К счастью, про тюленей, живущих в соседнем рву, никакой душераздирающей истории не нашлось. Что они поделывают в свободное время — можно подробно рассмотреть, спустившись в подвал форта через такие же подземные окна, как в дельфинарии. Оказалось, пингвины под водой просто шпарят туда-сюда, как заводные. Зато тюлень, увидев прильнувшего к стеклу малыша, тут же липнет к нему со своей стороны: сначала трется головой под его ладошками, будто его гладят, потом “трогает” эти ладошки своими ластами, а напоследок расставляет ласты и прилепляет их к стеклу так, будто стремится изо всех сил обнять человечьего детеныша. При этом с кареглазой тюленьей мордашки не сходит такая умильная улыбочка, что решительно невозможно представить себе охотника на бельков психически здоровым человеком (ну да, у тюленей все-таки тоже есть своя трагическая история…).
Верхние два этажа Морского музея кишмя кишат всяческими рыбами, крабами, моллюсками и кишечнополостными — как живущими в аквариумах, так и мирно висящими на стенах. Так что под конец нам становится очень жаль нашего фанатичного рыбака, променявшего все это великолепие на одного-единственного саргана.
Причем это не цветистая фигура речи! Когда мы, преодолев обратный путь на пароме и собрав назад всех разбежавшихся детей, приезжаем в Палангу на знаменитый морской мост, наш бесценный штурман с благоговейным трепетом демонстрирует нам одинокого саргана средних размеров, представляющего собой весь улов. И это — потратив-то целый день и килограмм креветок! Нас накрывает мощное дежа-вю — еще свежа и в памяти, и в холодильнике вчерашняя, такая же одинокая щучка-подросток (так и тянет на банальность: “Встретились два одиночества”)…
Но у рыболова на физиономии написано такое неподдельное счастье, что мы не решаемся его критиковать. В конце концов, количество и общую массу пойманной в жизни рыбы он наверстает тривиальными плотвой да карасями, а сарган в его жизни — первый. Рыба-ветер!
Карина Кошелева
Отличная статья-Спасибо!!! Очень интерестно!