“Ну вот, потеряли отличного поэта и приобрели очередного политика, — сказал один мой знакомый, узнав про очередной виток в жизни Владимира Линдермана. — Кто же теперь напишет “Мы шли в атаку. Танку подмигнув”? Или “Масоны роняли росу на усы”? Линдерман не просто пошел в политику (когда он последние лет двадцать был вне ее?) — он “легализировался”.
Зарегистрировал партию “13 января”, на днях подает документы на регистрацию предвыборного объединения “Интернационал” — на пару с Осиповым. Подпольщик, контркультурный издатель, поэт перековался в человека в галстуке? Нет, по крайней мере на интервью он пришел без него.
— Владимир, успокой, скажи, что продолжаешь писать стихи!
— Не успокою — не пишу. Сейчас перевожу на латышский язык песни Гражданской войны. “Смело мы в бой пойдем”, “Тачанку” и так далее. А стихи пишутся в другом состоянии и настроении.
— А зачем переводишь?
— Затем что, будем откровенны, “коричневый миф” сегодня управляет сознанием значительной части латышей. Демократического мифа здесь нет — не было ни ярких личностей, ни ярких свершений. Значит, коричневый миф можно потеснить только красным. И тут нет вариантов, кроме как поднять на щит революционный миф 1905 года. Потому что он несет мощную социальную и интернациональную составляющую. Если и был в 1905–м национальный подтекст, то против немцев. Но их здесь больше нет, значит, и обижаться не на кого. В отличие от 16 марта…
— Да я тебе с полоборота найду, на кого обижаться: царские драгуны, казаки, карательные экспедиции.
— Так они по всей России тогда шуровали. А латыши боролись бок о бок с русскими, евреями, поляками. Единственный этнос, однозначно стоявший на той стороне баррикад, — немцы. Но этот вопрос с точки зрения политкорректности ликвидирован ввиду их репатриации. А ведь барельефы памятника Свободы и 1905 году посвящены. Так какого черта? Почему цветы несут в память 1943 года, а не 1905–го? Тут важно, что этот миф и русских не травмирует: ведь все мы в основном внуки–правнуки крестьян и низовой интеллигенции, наши предки точно так же жгли помещичьи усадьбы, как латыши — баронские.
Заметь, что власть это событие предала абсолютному забвению — ведь у латышей тут же возникнет проекция на нынешнюю ситуацию. Jaunie baroni — kas vini ir? Да вот же они сидят и педалируют националистическую карту, коричневый миф. Я бы не называл это фашизмом, потому что это он ассоциируется с вещами совсем уж запредельными, но “коричневый миф” — вполне подходящее определение.
— Эдакая национальная солидарность вместо классовой…
— Именно. Мы вам жизнь облегчим не тем, что поделимся своими доходами, а тем, что немного потесним ради вас другие этносы. Вообще любой нации нужен героический миф, а корректно–демократическими они не бывают. Это либо военная победа, либо поражение, которое при неравенстве сил можно истолковать как моральную победу. Героическое восстание 1905 года — то, что нужно.
— А 11 ноября? “Стражи Риги”…
— 11 ноября — это национальная тема, а ключевая для Латвии сегодня социальная. Если у страны и есть перспективы, то они в превращении национального конфликта в социальный. Конфликт же не исчезнет сам по себе. Ясно, что в двухобщинном государстве всегда будут “коричневые” партии. Они будут одеваться в европейские костюмы, но главная мысль — “латышская Латвия”, а остальные либо подчиняйтесь, либо уезжайте… Они свой миф выбрали. 16 марта не только Райвис Дзинтарс или Висвалдис Лацис — вся политическая элита “мысленно в колонне”.
— Кстати, а чего тебя с товарищами не было видно 16 марта на противоположной от колонны стороне?
— Потому что эта “стенка на стенку” никуда не ведет. Нужны новые идеи. Антифашисты год за годом воспроизводят текущее противостояние и консолидируют националистов.
— Красный миф против коричневого — это та же самая “стенка на стенку”.
— А это плодотворный конфликт. Национальный конфликт не ведет к ротации элиты — латышей в стране по определению больше, и что ты таким образом им докажешь? А социальный позволяет поднять наверх новых людей, в том числе латышей. Это питательная среда для новых — левых — лидеров. В Латвии же парадокс в том, что все латышские партии “буржуинские”. Жалкие попытки создать социал–демократию провалились. Заметь, они когда интервью дают, то независимо от того, где находятся, говорят так, будто сидят за столом своего кабинета. И то же 13 января: это же вы собрали людей. Вы, Штокенбергс, отвечаете от и до: вы их “подогрели”, а потом сказали “спасибо за внимание” и считаете, что на этом все закончилось? Вышли “к народу” из кабинета, поговорили — и обратно в кабинет? Можно не одобрять бунт (хотя тогда можно было бы и попытаться как–то остановить людей). Но сейчас людям грозят сроки, ну выступите в их защиту хоть в какой–то политкорректной форме. А ничего подобного!
— Кстати, о 13 января. Раз уж Линдерман пошел в “легальную” политику, то бунта, которым нас долго пугали, не будет. Так?
— Ну вообще–то революция, если понимать под ней насильственное свержение существующего строя, запрещена конституцией. Если серьезно, то стихийные выступления на то и стихийные, что непредсказуемы. А когда смотришь картинку из Греции или Франции, нужно понимать, что люди не просто так выбежали на улицы, это работают организации с огромным ресурсом. В Греции компартия, например. У нас 13 января людей ведь тоже собрали политические партии, пусть и с другой целью. Сами по себе они не пришли бы в таком количестве. А в Латвии у тех, кто мог бы возглавить такие протесты, нет денег, а тем, у кого они есть, это не нужно. И потом, сейчас пошел настолько мощный отток главного детонатора — провинциальной молодежи — из Латвии в Европу, что бурные события маловероятны.
— Так не только на бунт, и на выборы деньги нужны, и как бы не поболе. Зачем же из безденежного подполья идти на выборы?
— Да, на 60, может, даже на 80 процентов выборы — это соревнование денег, а уж потом личностей и идей. Но коли есть идеи, надо использовать и этот шанс.
— Есть свежая идея?
— Не то что бы свежая, поскольку уже Христос завещал делиться. У нас разрыв в доходах между 10 процентами самых бедных и самых богатых — 12 раз. В Финляндии — 4–5. Это уже не только моральная, но и экономическая проблема. Богатые все покупают за границей, бедные — на месте, но если у них нет денег, то и покупать не на что, внутренний рынок схлопывается.
Вообще есть понятие справедливости. Вот у меня мать в прошлом детский врач. 170 латов пенсии. А человек, которого она в том числе лечила, сидит в каком–то совете и получает 5000. У меня вопрос к нему: ты чувствуешь, что ты должен обществу? Что тебе надо отдавать ползарплаты не на свой поганый кредит, а в фонд помощи бедным?
— Ты предлагаешь ползарплаты у него отнять и поделить?
— Да, в том числе и это! Но главное — пора менять отношение к политике. Вот в Финляндии для политика вовсе не плюс, что он еще и миллионер. Да, богатство — это нормально, покупай “мерседес”, но тогда не лезь в политику. Политика — это служение. Парадокс ведь в том, что в Латвии есть все условия, чтобы люди могли неплохо жить. Есть страны, живущие во много раз беднее нас, но у нас разрыв между интеллектуальным уровнем населения и уровнем жизни просто кричащий. Ведь система образования была не намного ниже, чем в Европе, кто оканчивал ГВФ или политех, подтвердят. А уровень жизни — латиноамериканский. И ведь нами же не то что бы полные дураки правили, как ни оценивать их моральные качества. Просто все решения принимались не просто по принципу “как это лучше для латышей”, умных и сообразительных, а как лучше для “тетушки из провинции” — в обмен на ее голос. Подыгрывали предрассудкам и иллюзиям. А эта тетушка нас теперь из кризиса не вытащит. Но ведь у нас есть те, кто может вытащить.
У нас по–прежнему живут люди, изобретавшие ремантадин и делавшие на “Радиотехнике”, “Альфе”, “Коммутаторе” сложнейшие приборы. Да, их стало меньше, но с чем сравнивать? В странах третьего мира лидеру, искренне желающему вытащить страну, вообще не на кого опереться. 20 человек с гарвардскими дипломами просто захлебнутся в болоте, где половина страны неграмотна, в деревнях не знают, что такое книга, нет ни врачей, ни учителей. За одно правление этот человеческий капитал не наработать. А в Латвии готовая стартовая площадка. Что финны — поголовно гении? Те же темперамент и мышление. Просто у них построена честная система, остаются неразворованные ресурсы, которые можно бросить на главное направление плюс еще и поддержать слабейших. Они же были еще более “деревенской” нацией, просто сделали несколько правильных ставок: “Нокиа”, под нее заточили техническое образование, судостроение, деревообработка. И всн. Так 20 лет назад и Латвия вплотную подошла и к мобильной связи, и к робототехнике…
— Это все справедливо. Но такие справедливые вещи вот уже лет 20 озвучивает русская оппозиция в сейме. Все знают, как надо. Остается мелочь — убедить в этом остальных.
— Не хочу говорить о других, но ЗаПЧЕЛ, по–моему, заморозились в национальной теме. Пытаются поднимать и “социалку”, но, видимо, это им не очень близко. А сегодня надо объединять людей именно по социальному признаку. Линия “Центра согласия” в этом плане верная, только они реализуют ее на средних и верхних этажах общества. А нужна консолидация низов.
— Консолидация латышских низов с Линдерманом и Осиповым — это, извини, конечно — нонсенс. Ты же в латышских газетах читал про себя?
— Я же не говорю, что это случится быстро и легко. Но может, это не случайно так совпало, что Латвия оказалась в заднице и в этот момент меня сюда вернули? В стабильной ситуации таких, как я, не слушают. Слушают тех, кто говорит приятное: все хорошо, а будет еще лучше. Машина есть? Будет три. А сегодня люди поневоле начинают вертеть головой: где другие люди с другими идеями? Сейчас главная проблема власть имущих — даже не уровень жизни в стране. Народы на постсоветском пространстве не избалованы, никогда они не лопали ананасы в шампанском в массовом порядке. Но пока была надежда, люди были готовы работать, развиваться. Сегодня надежда убита. “Верхам” нечего сказать, кроме банальностей про “нацию” 10–15–летней давности. А какие достижения они могут предъявить даже в области национальной? Только одно: латыши действительно получили больший языковой комфорт. За счет вытеснения русского языка. Но это именно комфорт, это как горячая вода в кране или два туалета в доме. Это не полет духа. А наука, культура, религиозное, военное творчество — где? Был Подниекс, были научные открытия — пусть не на высшем этаже мировой культуры, а сегодня вообще ноль целых хрен десятых. Нет, я не строю иллюзий, что толпы латышей сорвутся и побегут к нам. Но если они не начнут думать об этих вещах сегодня, то когда?
КСТАТИ
Владимир Линдерман родился в 1958 году. В конце 1980–х издавал в Риге авангардистский литературный журнал “Третья модернизация”, в 1990–е — эротическую газету “Еще”. Автор стихов. С 1997 года член Национал–большевистской партии Лимонова.
В ноябре 2002 года, пока Линдерман находился в России, в его рижской квартире полиция провела обыск. По его результатам Линдермана обвинили в подготовке свержения государственного строя и покушения на президента Вайру Вике–Фрейбергу. 6 лет Линдерман скрывался в России, пока в 2008 году не был выдан Латвии, где в результате судебного процесса оправдан.
Автор: Константин Гайворонский