Последний писк латвийской моды

ka со мной хотел подписать договор о спонсировании, но отказался. Знаете, почему? Потому что я в телеэфире говорил о “краниках”. Да, я о них говорил. А знают ли в Unibanka, что над моим шоу 40 продюсеров работают, пишут и редактируют тексты, стараясь зацепить зрителя, а я всего лишь модератор, который читает их в эфир? Ну ладно, я и без банка не умру. Мной интересуются международные фирмы. Nokia вот четвертый год дает мне деньги на Nokia Davids Party.

Проблема в том, что рынка моды у нас нет. Рынок создают пара женщин с сомнительным образованием, которые отбирают товары для латвийских бутиков. Кроме “Кензо”, “Хуго Босс” да “Армани” они, кажется, и брэндов-то других не знают. И вообще, нашего потребителя неверно ориентируют. Мне иногда кажется, что это делается сознательно. Журналы мод пишут про ненормально дорогие иностранные брэнды, которые читатели этого журнала никогда в жизни позволить себе не смогут, а о не менее талантливых зарубежных дизайнерах, чья одежда при этом продается по более демократическим ценам, там нет ни слова.

Наши модельеры недооценены. Я вот сделал как-то коллекцию купальников в черно-белой гамме. И что вы думаете? Все высмеивали меня: вот, мол, учудил, в моде цвет… А через некоторое время черно-белую гамму использовал Диор. Да и журналистов, которые пишут профессионально о моде, как в зарубежных журналах, у нас нет. Пишут про коллекцию, не просмотрев ее, в лучшем случае — прочитав пресс-релиз, и ставят фотографии с прошлогоднего показа — вот наш уровень.

На меня обижаются за мою резкость. Весь РТУ на меня ополчился: я был на их выпускном показе — инфантильнее коллекции я в жизни не видел! Так им и сказал. Она просто пахла нафталином! И мы хотим этим удивлять мир?! Неудивительно, что в нашей отрасли не найти хороших работников — ни портных, ни модельеров. Я долго подбирал себе штат — у меня есть работники даже из Валмиеры, в Риге не нашлось. В Академии художеств, где тоже учат дизайнеров, не лучше. Не зря же вы не найдете в Латвии ни одного действительно знаменитого модельера, который учился там. Бибергал, Дразниеце, Смелтере — все они “академиев не кончали”.

Почему образование на таком низком уровне, понятно. Причина все в том же — никому это все не нужно. Даже президент наша с азартом ходит на показы Юдашкина и демонстративно расспрашивает его о том, где он ткани покупает, а к нашим модельерам ни разу заглянуть не удосужилась, сколько ей ни присылали приглашений. Значит, где мы ткани покупаем, как работаем — ей не интересно, она за российскую моду переживает.

Сейчас Латвию будут представлять в Париже французам. Французы спрашивают: будет ли показ мод? Они помнят, что в советские времена наша республика была сердцем моды. А у организаторов из нашего правительства уже деньги закончились.

Они говорящие камни заказали, по сто тысяч камешек! Я стреляный воробей, я на презентациях собаку съел, знаю, что сколько стоит, и мне интересно: где деньги? Кто их прикарманил? Дали бы нам, мы бы за сто тысяч такое шоу устроили, что Париж еще пять лет только о Латвии и говорил бы!

В общем, проблем хватает, а решать их некому. В нашем бизнесе профсоюзов нет, все одиночки, потому что такими художниками себя мнят, что на козе к ним не подъедешь. Значит, так и загнемся тут поодиночке.

Падают даже сильные

При всей категоричности Давидса доля истины в его словах есть. Судьба уже упоминавшегося выше Дома моды Ateliers — лучшее подтверждение тому, что для успешной работы на латвийском рынке моды одних лишь денег недостаточно. Понятно, что с деньгами у бывшей владелицы Ateliers Нины Кондратьевой, супруги Виктора Красовицкого (Parex banka), проблем не было. Проект бизнеса тоже был составлен по всем правилам, во главе дела поставлен опытный человек — известный дизайнер Александр Бибергал.

В 1998 году, когда Ateliers начал работу в Латвии, ему предрекали успех. Годом позже на латвийский Дом моды уже трудились не только местные, но и зарубежные модельеры. Фирма уверенно чувствовала себя и на родине, и на выставках международного значения — atmosphere и pret-a-porter в Париже, pret America и coterie в Нью-Йорке.

Однако в 2001 году Ateliers вместо ожидаемой прибыли принес владельцам почти 290 тысяч латов убытка. В следующем году сумму удалось сократить до 52,7 тыс., однако, видимо, бизнес это не спасло. Коллеги по отрасли, комментируя закрытие Ateliers, единодушно признавали, что несмотря на отрицательные финансовые показатели, новость стала для них полной неожиданностью.

Модельер Гинт Буде, чей именной модельный дом тоже закончил свое существование с летальным диагнозом “неплатежеспособность”, мрачно комментировал, что Ateliers сгубила латвийская текстильная индустрия. А точнее — ее практически полное отсутствие.

Вывод из всего вышесказанного напрашивается малоутешительный. Для того чтобы Латвия, претворяя в жизнь надежды нашего министра культуры Хелены Демаковой, стала колыбелью талантов, надо не так уж много: восстановить текстильную промышленность, выделять пусть небольшие, но регулярные дотации индустрии моды, повысить качество образования в латвийских вузах, готовящих специалистов отрасли, и убедить инвесторов, что инвестировать в нашу моду стоит, даже если это не принесет прибыли в ближайшие пять лет. Все просто. Но судя по всему, чтобы воплотить этот простенький план в жизнь, не поможет даже вмешательство сказочной феи.