«Европа стареет, так же, как Латвия. Без новых работников просто не обойтись. Так что будут у нас и китайцы, и арабы, и молдаване. Когда произойдут такие погромы, как в Париже, нынешние акции в защиту русских школ покажутся милым и сентиментальным воспоминанием». Эти слова всплыли в памяти, когда в прессе появились сообщения о докладе об основных гражданских правах всех групп населения, в том числе национальных меньшинств, который должна представить Европарламенту депутат от Латвии Татьяна Жданок. Зачем понадобился этот доклад, какие предложения в нем содержатся? Об этом «Миллион» спросил у сотрудника фракции «зеленых»/свободного европейского альянса Мирослава Митрофанова.
- Часто приходится слышать об уникальности ситуации в Латвии, о том, что межнациональные проблемы – это тяжкое наследие советского времени, где происходила миграция рабочих. И вдруг оказалось, что в Европе тоже есть аналогичные проблемы. Или это какие-то новые явления, которых раньше не было?
bq. – На самом деле в каждой стране – своя уникальная ситуация. Есть общие демократические установки, единые для всего Евросоюза, и индивидуальные подходы к решению проблем. Краеугольный камень общеевропейской политики – это запрещение индивидуальной дискриминации. Раса, этническое происхождение, пол, принадлежность к сексуальным меньшинством – все это не может служить поводом для дискриминации в любой сфере. Все равны пред законом, у всех одинаковое право на образование, на работу и так далее. В то же время подход к тем же национальным меньшинствам, как традиционным, так и новым, появившимся в результате миграции, существенно отличается. Великобритания и ирландцы, Испания и баски…Возьмем хотя бы два крупнейших государства – Францию и Германию. Во Франции как только ты получаешь паспорт гражданина, что не так уж сложно, ты – француз. Этническое происхождение – это такое же личное дело, как, допустим, собирание бабочек. Русская эмиграция начала прошлого века – а это почти четыре миллиона человек – офранцузилась практически полностью. Единицы в третьем поколении помнят родной язык. После того как в Индонезии и Африке колонии стали независимыми, хлынул поток эмигрантов из стран третьего мира. И до поры до времени все сливались в единую нацию. В Германии принцип другой. И в третьем поколении турок или поляк остаются гастарбайтерами. При этом обучение в школах ведется только на немецком языке, и это тоже считается методом интеграции. Каждый считал свою модель правильной. И вдруг оказалось, что существуют громадные проблемы. Во Франции молодежь из рабочих кварталов, специально построенных для мигрантов, говорит по-французски и не знает другого языка. Но при этом юноши и девушки ведут себя не так, как французы, у них свой уклад жизни, свои правила и громадная ненависть к стране, в которой они родились и выросли. Погромы в Париже и других городах стали просто проявлением давно назревшей проблемы. В Германии тоже не все ладно. Есть и проявления взаимной нетерпимости. Выяснилось вдруг, что многие выпускники школ не умеют читать и писать. Они не понимали с самого начала учителей, а потом безнадежно отстали и просто сидели в классе, не пытаясь учиться. И сейчас появились предложения перейти к преподаванию на родном языке, а параллельно изучать немецкий. Я уж не говорю о таком болезненном для многих стран вопросе как дискриминация цыган. Это есть, это ощущается на всех уровнях, и надо находить какой-то выход.
- Но почему не срабатывают все демократические институции, которыми справедливо гордится Старый свет?
bq. – Это был первый вопрос, на который стала искать ответ Татьяна Жданок, когда ей было поручено подготовить доклад для Европарламента. Вообще-то в самом этом факте есть нечто символическое. Она была у истоков партии «Равноправие», отстаивала в суде свое право на гражданство и победила, и вот теперь именно ей поручено выработать стратегию действий Евросоюза против дискриминации на любом уровне. Итак, законы гарантируют защиту личности. Но парадокс в том, что этой защитой можно воспользоваться только в том случае, если ты интегрирован в общество. Возьмем хотя бы нашу латвийскую жизнь. Какая-нибудь русская пенсионерка, которую, например, незаконно выселяют из квартиры, сумеет отстоять свои интересы на всех уровнях, включая Европейский суд? Надо знать законы, знать, к кому обращаться за помощью, собрать документы, грамотно и правильно написать все заявления, пройти все инстанции… Теперь другой пример. Есть ли реальный шанс у чернокожего парня из парижского пригорода получить хорошее образование и потом – нормальную работу, построить дом, содержать семью? Французские эксперты говорят, что никаких препятствий не существует. Но давайте тогда посмотрим, сколько потомков мигрантов среди студентов вузов. Тут же следует ответ: это невозможно проанализировать, у нас все французы, спрашивать про этническое происхождение нельзя. Не хочется признавать, что социальный взрыв имеет и межнациональный характер. Представители меньшинств не имеют равных шансов на будущее, вот в чем корень зла.
- Тогда на очереди знаменитый вопрос русской интеллигенции: что делать ?
bq. – Ответ подсказывают не русские, а американские интеллектуалы. На грани межрасовой войны, в которой оказалась Америка, они придумали такую систему – позитивная дискриминация. То есть если на вакантное место есть два претендента с одинаковым образованием, опытом и способностями, то надо взять…чернокожего. Иначе он пожалуется, и не оберешься неприятностей. В советское время, кстати, было нечто похожее в вузах, где выделялись квоты для нацкадров. Принцип тот же. По конкурсу ребята не поступят, надо помочь.
Если снова вернуться к американскому опыту, то период положительной дискриминации благотворно сказался на развитии общества. Разве возможно было представить в 60-е годы, что американские интересы будет защищать Кандолиза Райвз? Что губернаторами будут выбирать людей, которые по-английски говорят с акцентом? И все эти люди верно служат своей стране. А теперь можно и отменить некоторые поблажки для «кризисных» групп. Каждый знает, что непреодолимого барьера для карьеры и для благополучия нет, учись, работай – и ты будешь в порядке. Конечно, многие проблемы остались, и их продолжают решать.
- Честно говоря, всякие «квоты» и раньше казались несправедливыми, и теперь как-то не прельщают. Белый парень, который тоже выбивался из низов, должен будет уступить черному из политкорректности? И не в Африке, а в Европе?
bq. – Когда во время дискуссий на заседании комитета по гражданским свободам и основным правам человека возникли подобные вопросы, то ответы звучали примерно так: «Вы хотите, чтобы на улицах жгли машины и били витрины?» В результате долгого обсуждения пришли к компромиссу: необходимо принять дополнительные меры к запрету на индивидуальную дискриминацию. Результат, который должен быть достигнут: каждая институция или социальная группа должна повторять структуру общества. И это будет свидетельством подлинного равенства. То есть государство должно стремиться к тому, чтобы уровень образования, средняя заработная плата, представительство в выборных органах отражали национальный состав населения.
- Вы хотите сказать, что в результате решений Европарламента в Латвии не 90 процентов чиновников будут латышами, а примерно половина, а также юристы, фармацевты и, страшно подумать, депутаты Сейма?
bq. – Как сказал на семинаре, посвященном этой проблеме, профессор де Шуттер, скоро в каждом учреждении будет план, как приблизить состав сотрудников к национальной структуре населения. На самом деле «скоро» – понятие относительное. Данный доклад – пример того, как принимаются решения в Евросоюзе. Еврокомиссия, то есть правительство, предложило Европарламенту внести свои предложения по решению назревшей проблемы. В рабочую группу вошли представители всех фракций. Доклад дорабатывается, согласовывается. На сей раз, по общему мнению, он вызвал одобрение у большинства, что бывает достаточно редко. После того как доклад будет одобрен парламентом, это станет программой конкретных действий. Законы будут приниматься в рамках этой программы. И все страны Евросоюза обязаны будут их выполнять. Вот с этого момента действительно сотрудники какого-нибудь латвийского министерства вынуждены будут проанализировать, сколько среди них представителей национальных меньшинств и как увеличить их долю.
- И когда примерно «грянет буря»?
bq. – Полагаю, что знаковые перемены мы увидим года через два…