Германия – застенчивый европейский лидер 7

Эта центрально-европейская держава в последнее время постепенно предстает перед наблюдателями как политическая и даже моральная движущая сила "общего европейского проекта". И при этом — как абсолютно неформальный лидер. И при наигранном смирении немецкой политической и интеллектуальной элиты — лидер еще и вопреки своему желанию.

Но миссию Германии как "главного европейца" более уже невозможно отрицать или отменить. Даже авторитеты Жан-Клода Юнкера или Дональда Туска в глобальной политике незримо обеспечивает фигура Ангелы Меркель.

Кому-то же надо заполнять вакансию главного европейского "центра власти". Давно очевидно, что брюссельская бюрократическая машина не способна на настоящее, вдохновляющее всех лидерство. Как и то, что после "Брекзита" все дальнейшее развитие ЕС будет "отцентровано" по-немецки.

Объективно на роль этой ведущей силы, кроме Берлина, по сути, нет действительно реального претендента.

Миссию "главного европейца" все прошлые десятилетия по окончании Второй мировой войны взяли на себя и активно осуществляли США. Намерение Вашингтона не отдавать "красным" всю Европу вылилось в план Маршалла, заложивший основу благосостояния западных стран, и в гарантии его безопасности, выданные Северо-атлантическим альянсом. Американское военное могущество было щитом, охранявшим западноевропейцев от гипотетического или реального нападения советской армии.

Поэтому еще долго после завершения холодной войны Вашингтона серьезно и обоснованно влиял на формирование политики ЕС и всей Европы. В значительной мере к этому привело расширение НАТО в начале этого тысячелетия, а также до некоторых пор демонстративная лояльность большинства восточно-европейских стран к США — как к своему "патрону".

Сейчас США заметно отдалились, даже отстранились от Европы. Визиты Дональда Трампа или Рекса Тиллерсона невольно это доказали.
Значительная заслуга есть в этом и у идеологии изоляционизма, одном из краеугольных камней, составившим успех нового президента на выборах. Она пустила довольно сильные корни среди большей части общества и политиков США. Поэтому Европа, особенно Германия с ее знаменитым автомобилестроением, сегодня из-за океана видится скорей "нечестным" торговым конкурентом, укравшим рабочие места у электората Дональда Трампа.

Однако уже со времен президенства Джорджа Буша и Барака Обамы — вроде бы "проевропейских" — важным приоритетом внешней политики стала переориентация курса "прочь" от Европы — в пользу сотрудничества (или соперничества) с Китаем, усиления влияния США в тихоокеанском регионе.

Как утверждает Меркель, сегодня европейцам нужно отвечать за себя самим. К тому же страны ЕС, их граждане и партии понимают, что Германия уже взяла на себя "львиную долю" этой ответственности, не требуя привилегий и преимуществ. До этого крупнейшая и сильнейшая экономически страна ЕС могла себе позволить гордиться только своими народнохозяйственными успехами, индустриальным и интеллектуальным превосходством, эффективностью системы социального благополучия. А также заслуженной репутацией "мотора" европейского бизнеса и "подушкой безопасности" финансов еврозоны и общего рынка.

Сама Германия уже слишком давно отказывается претендовать на что-то большее в европейской и мировой политике. Такую осторожность определяют всем известные историческим причины или, говоря яснее, травмы прошлого и строгие демократические каноны, которые характеризуют современную немецкую политическую культуру.

Поэтому создается впечатление, что немецкое общество, лидеры мнений и политическая власть избегают, и даже боятся признать сегодня свою новую роль. Однако — чем быстрее немцы преодолеют это смущение умов, тем будет лучше для всей Европы.

Поэтому, чтобы приободрить Германию, немалую работу придется проделать ее соседям и сторонникам — каждому правительству или политической силе, которая действительно заинтересована в эффективности проекта дальнейшей интеграции и гармонизации ЕС. "Германофилы" наверняка заявят о себе в Северных и Балтийских странах, Австрии, в той же Вышеградской группе, насколько бы остро ни звучала антигерманская риторика нынешних правительств Польши, Венгрии и, порой, Чехии.

Во всяком случае к Балтийским странам сейчас приходит понимание того, что столь тщательно поддерживаемый ими и открыто проявляемый в дипломатии проамериканский настрой теряет свою прежнюю эффективность. По инерции продолжая старую риторику ("Германия и прочая западная Европа предали нашу безопасность, уступив во имя экономических интересов России"), балтийские политики ищут место трех своих государств в реалиях современной Европы, ищут возможность прислониться к ее новому центру власти — Берлину.

Признание лидерства Германии показывает, как живучи связанные с этой страной стереотипы мышления, которым полагалось бы давно устареть. Многим европейцам и европейским политикам — притом самим немцам особенно! — тяжело отказаться от измышлений по поводу "второсортности" бундесреспублики. Им кажется сложным принять Германию как суверенный и автономный субъект глобальной политики.

Поэтому и в НАТО, и в брюссельской евробюрократии, и даже в партнерстве Германии и Франции все еще видятся гарантии безопасности и даже оковы для сдерживания химеры "германского реваншизма". Все еще живет давно утратившее какую-либо основу утверждение что "самое хорошее в государственном управлении Германии то, чем управляют со стороны", из других центров власти — все равно, считаются ли ими администрация стран-победителей во Второй мировой, Вашингтон или Брюссель.

Прошло уже более полувека со времен правительств Конрада Аденауэра и Людвига Эрхарда, когда гарантией "наполовину суверенного" представительства (западного) немецкого государства было превращение его в безъязыкого вассала США, но до сих пор при оценке Германии и ее общества Европа использует несправедливые двойные стандарты. Они намеренно эксплуатируют привитое нации сознание исторической вины. Например, в других европейских странах агрессия футбольных болельщиков воспринимается почти как нечто само собой разумеющееся. Но как только немцы позволяют себе сдержанные чувства по поводу достижений своей сборной и надевают черно-красно-желтые шарфы, как в 2004-м, тут же начинается искусственно созданная паника: а не проснулась ли вдруг в них древняя тевтонская воинственность?

Из каждого достижения немецких (а бывало и австрийских) национал-радикалов на выборах — которые по факту чаще всего кратковременны и микроскопичны — раздувается истерия о будущем "четвертом рейхе". В свою очередь правительствам "более правильных" стран нередко прощается откровенная нетерпимость и урезание демократии. Боязнь "диктата четвертого рейха" — настоящая ложь и дешевая демагогия, которой пользовались греческие ультралевые, протестующие против политики austerity, а также приверженцы "Брекзита" в Объединенном королевстве.

Роль европейского лидера Германия заслужила той политикой, что десятки лет проводила ФРГ — и эта политика была всегда прагматична, последовательна, эффективна. Ostpolitik Вилли Брандта и Гельмута Шмидта привела к ослаблению военной конфронтации с СССР и странами Варшавского договора. Правительство Гельмута Коля не только объединило Германию и добилось ее "полного" суверенитета, но и обеспечило создание современного Европейского Союза. Поэтому сейчас Германия и является гарантом того, чтобы "Европейскому проекту" и впредь сопутствовала удача.