Суть дела такова: господин Трукшанс, который живет за рынком, возле Волейбольной школы на ул. Кандавас, в одном из домов советских времен, резко возражает против строительства у себя под боком «высоток» — новые здания ухудшат поток дневного света в его квартиру (а она приватизирована), в итоге квартира потеряет и в цене, и в качестве. Господин просит думу дать четкий ответ по существу, так как убежден: строительство происходит с нарушениями нормативов. Фактически господин Трукшанс ставит под сомнение законность выдачи разрешения на строительство высоток, он уверен, что минусов слишком много, а качество жизни жильцов близлежащих домов ухудшать недопустимо.
Что могу сказать? Во время общественного обсуждения проекта я говорил со многими жильцами старых «хрущёвок». Чувствовал обиду: люди четко уловили, что их мнения — совсем не главный аргумент. В итоге именно так и получилось: разрешение на строительство многоэтажек было дано. Жильцы успокоились, большинство поняло: против лома нет приема. Лишь господин Трукшанс оказался «непонятливым», писал письмо в думу, добиваясь ответа по вопросу, который думой решен и почти забыт (по крайней мере, так оно казалось). Дума подготовила настойчивому господину ответ с указанием, что все сроки истекли, общественное обсуждение состоялось и т.д. Но отослать такой ответ по адресу небезразличного господина у думы не получается уже вторично: оппозиция выступает против подобных ответов, видимо, считая такой подход простой отпиской. Оппозиция хочет рассмотрения вопроса по существу, она готова защитить простого человека (хотя запах популизма чувствуется, честное слово! — А. Руклиш).
По теории проблем для правящей коалиции не должно было быть: их — десять человек, а оппозиционеров — всего пятеро. Но Рита Строде — в отпуске, Юрий Силов — отсутствовал. Где он? Руководство думы не знает. Евгений Владимиров голосовал не за думский вариант ответа, а воздержался, тем самым косвенно поддержав оппозиционеров. В итоге получилась боевая ничья (6:6 по голосам), но в пользу оппонентов существующей власти, предложенный вариант ответа не прошел.
Я понимаю: в жизни случается всякое. Но зачем же власть выносила на рассмотрение думы столь важный вопрос, если с голосами — напряженка?! Безусловный прокол. Да, с ответом тянуть было нельзя — сроки поджимали. Поэтому надо было думать, каким же образом вопрос отложить, не нарушив закон. Вынос же вопроса на голосование в думу — ход не просто ошибочный, а почти безумный. Подстраховка нужна во всем, в том числе и при голосовании. А так — получили оплеуху. И даже не одну.
Почти под копирку рассматривался второй подобный вопрос, касающийся реконструкции улицы Кримулдас в Стропах. В этом случае нарушения законодательства охраны среды усмотрел господин Трусковский, о чем и написал в думу. Думцы были готовы дать ответ, не полностью устраивающий господина Трусковского. Но опять голосов не хватило, оппозиционеры вновь постарались. А власть временно проиграла. Проиграла не в силу сложившихся обстоятельств, а в силу недомыслия.
Престижных могил не будет. Пока…
Позиция фактически проиграла своим оппонентам и другой вопрос «О резервировании земли для захоронений». Что же планировалось властью?
За резервирование одного (первого) места дополнительно к девяти стандартным (бесплатным) квадратным метрам — плати 180 латов, а за каждое следующее дополнительное место под могилку — по 480 латов. Круто. Но деньги нужны на содержание кладбищ, — так говорил докладчик.
Согласен, все не так уж и страшно: на девяти бесплатных квадратных метрах вполне можно захоронить двух-трех покойников. А платить пришлось бы лишь за обустройство семейного захоронения со множеством фигурантов. «За престиж и множество могилок, расположенных компактно в одном месте, надо платить», — звучало из уст властей. Ведь устойчивый спрос на резервацию могилок имеется. А это — пополнение в кассе.
Даже более того, мы у себя в Даугавпилсе даже очень гуманные: в той же Елгаве берут деньги уже за первую могилку.
Но все аргументы (вроде бы очень даже убедительные) эффекта не имели, голосов у власти вновь не хватило. Разумеется, находиться в хорошей компании хочется даже на кладбище. Свои — они свои ближе. Правда, делать на этом деньги — не очень красиво.