Балтийский лед с французской страстью
В ходе интервью Адомайтис вдруг спонтанно перешел на французский язык, обнаружив в литовце, очаровывающем женскую зрительскую аудиторию холодным балтийским шармом, неожиданную страсть.
bq. В не очень раннем возрасте, будучи уже актером, впервые услышав, сразу влюбился во французский шансон. Стал учить язык, переписывался с какой-то французской актрисой — просто написал письмо в консерваторию, в класс декламации: мол, хочу общаться — может быть, кто отзовется… И пришло письмо. От довольно известной актрисы Клодин Оже. Она прислала мне несколько журнальчиков — Пари-театр, Авансцен. Потом долго не писала, наконец я получил коротенькую записочку, мол, она уезжает куда-то на острова, и понял, что “ну что ей до меня, она была в Париже…” Но песни Азнавура, Пиаф, Бреля я так полюбил, что научился на гитаре играть — правда, по нотам, на слух не подбираю.
Я был на Каннском фестивале с литовской картиной “Факт” — о том, как гитлеровцы сожгли литовскую деревню (Жалакявичюс был автором сценария, а ставил Грикявичюс). В Каннах у меня была возможность поговорить по-французски. В другой раз нас послали с Ириной Мирошниченко представлять фильм "Это сладкое слово “свобода” перед его выходом на экраны Парижа. На самом деле ничего представлять нам не пришлось, только однажды нас пригласили на какой-то банкетик. И Мирошниченко говорит по-французски, и я немножко…
— Господин Адомайтис, прошлой осенью московская публика видела вас в спектакле “Эдип-царь” Коршуноваса. Хотя, насколько я знаю, у вас несколько скептическое отношение к такой режиссуре…
bq. Скорее к такому театру. Я — консерватор, у меня есть определенные привязанности к тому, что раньше вкладывали в понятие “театр”. Мы все, может быть, работали по одной системе, по одному принципу, не было такого разнообразия. Сейчас это разнообразие есть. Когда исчезла цензура, ощущалась острая потребность в какой-то новой форме, и начались поиски (до этого ведь форма игнорировалась вообще). Сегодня мне может нравиться конкретный спектакль, но я не сторонник таких театров, где доминирует режиссура. Я все-таки сторонник театра, где режиссера не видно. Где его как бы нет, он как бы растворяется (об этом и Станиславский говорил). Я — сторонник театра, в котором первую скрипку играет актер. А не режиссер, не освещение, не музыка…
Звезда на пенсии
— Почему вы ушли на пенсию? В России, по-моему, актеры никогда не уходят на пенсию — разве что совсем не занятые…
bq. У вас немножко другие традиции. Актер совсем уже ничего не делает, но его держат в театре — как флаг, как знамя. Это правильно, я считаю. У нас, наверное, меньше ценят в театре людей. У вашего народа больше любви к театру. И поэтому создались какие-то традиции отношения к актерам — так просто их на улицу не выбрасывают.
— Вы хотите сказать, что ушли на пенсию не по своей инициативе?
bq. По своей. Потому что в какой-то момент у нас вышло постановление: если ты работаешь, тебе пенсию не платят. Потом признали, что это антиконституционно. И сегодня вы можете одновременно и работать, и получать пенсию. Тем не менее я уже не вернулся в театр, потому что есть возможность работать по договорам. У меня сегодня несколько спектаклей, которые я играю в Национальном театре.
— То есть вы совсем не обделены возможностью работать в актерском театре?
bq. Это так. В том числе у Туминаса, который никаких изощрений не придумывает, а рассчитывает на актеров.
— Когда в советские времена вы были нашим национальным актером (была же такая нация — советский народ), степень вашей “локальной” знаменитости в Литве была такой же?
bq. В Литве я тоже был известен. Но теплее меня встречали в России. Литовцы не такие непосредственные, не такие откровенные в проявлении своих чувств. Если тебя узнают в Литве на улице, тебе не покажут, что узнали. Но это не обидно, нисколько.
Будни дачника
— Все-таки существует ли такой бренд “Адомайтис”, благодаря которому вы можете решать любые проблемы?
bq. Может быть, несколько раз в жизни я пользовался этим “брендом”. Когда заходишь по каким-то делам в учреждение, если тебя узнают, то разговаривают более вежливо.
— А если не узнают? Вы не говорите: “Вы меня не узнали? Я — Адомайтис”?
bq. Никогда в жизни. Помню, когда мне надо было еще в советское время приобрести участок в деревне с домом-развалюхой, я позвонил председателю колхоза. Было стыдно, но я сказал: “Я — народный артист СССР…” Мне до сих пор стыдно за это.
— Эта дача до сих пор жива?
bq. Она сгорела нынешней зимой. Но участок есть.
— И там вы занимаетесь пчеловодством?
bq. Раздутая история, никакого пчеловодства там нет. Неподалеку живет знакомый пчеловод, который посоветовал мне: “Почему не поставить несколько ульев? Пчелы ведь работают — тебе не надо! Только мед иногда выкачивать да пчел изредка кормить — и все”. Я поставил пару ульев, но сам туда руки не сую, мне помогает этот самый пчеловод. А вот жена умеет кормушку поставить, чтобы кормить пчел зимой.
— Адомайтис-дачник — это как выглядит?
bq. Там столько дел! Я люблю всякие работы! Могу и кирпич класть, могу с деревом работать… Восстанавливаем почти сами. Это на берегу озера, в восьмидесяти километрах от Вильнюса. Рыбу ловлю, огородом занимаюсь: лук сажаю, редиску, салат, морковку. Я же рос в деревне. Я и прополку люблю. Соприкасаться с землей всегда приятно.
Стал циником —уходи из профессии
— У вас есть дома фильмотека с вашими фильмами?
bq. Нет! Может быть, несколько фильмов. Мне иногда дарят, иногда сам могу купить.
— А сколько их у вас всего?
bq. Семьдесят, восемьдесят — я не считал. Фильмотеку не собираю, потому что сейчас уже поздно.
— Не знаю, каково эстетическое восприятие вас литовскими женщинами, но на вкус русских женщин вы были фантастическим красавцем мужчиной (каковым и остаетесь). Вам достается от фанаток?
bq. Во-первых, смотрите, у меня же уже лысина просвечивает! А во-вторых, характер у меня замкнутый, я всегда был довольно стеснительным… В юности стеснялся даже девушку после танцев проводить! Долго стеснялся!
— Даже будучи звездой?
bq. Я и до сих пор остался немножко невзрослым. До конца еще не повзрослел. Для актерской профессии это, наверное, хорошо; актеры должны оставаться детьми. Когда становишься циником, эту профессию надо бросать! Надо по-детски уметь радоваться жизни, восхищаться, воспринимать мир…
— На сцену выходить не стеснялись…
bq. Нет! Я скрывался за персонажем. Всего себя не спрячешь — видно, кто ты есть. Но там ты — не ты: чего стесняться? А в жизни стесняюсь до сих пор.
А водка — лучше
— Вы учились на физмате, но физиком так никогда и не стали.
bq. Не стал. Хотя университет окончил уже будучи студентом театрального вуза. Бывало, что экзамены совпадали и приходилось бегать. Я был очень серьезным юношей, театр мой характер немножко “размял”. Был чистым интровертом, а в театре стал более общительным.
— Какая, по-вашему, самая плохая черта литовского характера?
bq. Наверное, у литовцев много негативных черт. Пожалуй, зависть… Все негативные качества, наверное, присутствуют в литовском характере…
— А самая труднопереносимая черта русского характера, на взгляд литовца?
bq. В русском характере я вижу как раз больше положительных черт.
— Значит, у литовцев наличествуют все отрицательные качества, а у русских — больше положительных?
bq. Во всяком случае, я так вижу. Ваша открытость, сердечность… Вы проявляете свои чувства, не прячете их — вот это мне очень нравится. Непосредственность… Наверное, и в русском характере есть негативные черты, но — надо голову почесать…
— Почему, живя в Литве, где такое роскошное пиво, вы предпочитаете водку?
bq. Каждому — свое. Я не так чтоб очень пьющий. Но предпочитаю именно водку.
— С кем выпиваете?
bq. С друзьями. Друзей немного, но с кем выпить — найдется. А также со старшим сыном.
— Когда приедете в следующий раз?
bq. Наверное, в октябре. Театр “Фест” пригласил нас с Банионисом в Мытищи, на какой-то фестиваль спектаклей Московской области, куда иногда приезжают и заграничные театры. В этот приезд мы покажем один спектакль на одной из московских сцен. Спектакль про Баха и Генделя, который когда-то играли Смоктуновский и Ефремов…
ДОСЬЕ
Регимантас Адомайтис начинал кинокарьеру с небольшой роли в “Хронике одного дня” у Витаутаса Жалакявичюса, а уже вторым его фильмом стал шедевр “Никто не хотел умирать”. После такого дебюта он работал не только с Жалакявичюсом, но и с Козинцевым, Рубинчиком, Грикявичюсом, Чухраем в фильмах, достойно представлявших великий советский кинематограф на международных кинофестивалях.