Сцену пилят – слезы душат
Это, по большому счету, историческое и в известном смысле мистическое событие прошло в городе довольно тихо. Впрочем, нередко бывает так, что действительно значимое случается почти незаметно для широкой общественности. Но для людей театра демонтаж старой сцены – событие, затронувшее глубокие душевные струны.
Люди искусства в большинстве своем суеверны. В артистической среде живет немало легенд, связанных с пьесами, декорациями, сценой. В прославленных старых театрах обязательно найдется парочка призраков, влияющих на закулисную жизнь. Все служители храма Мельпомены, от главного режиссера до уборщицы, обычно очень трепетно относятся к своему театру, чтят его традиции, хранят память о выдающихся коллегах.
У нашего театра была непростая судьба. Созданный еще в царские времена частный театр очень полюбился жителям уездного Двинска – так в городе была заложена театральная традиция. А десятилетия спустя, уже при Первой Латвийской Республике открылся театр с прекрасной сценой и лучшей в республике (до сих пор) акустикой зала.
В 1963 году кто-то из чиновников “от культуры” посчитал, что Даугавпилс вполне обойдется без государственного театра. Возрождение именно государственного профессионального драмтеатра произошло опять спустя почти 30 лет. В перерыве сцена использовалась как концертная площадка для гастролей и место выступления коллектива народного театра. Одним словом, сцена нашего театра, несмотря на разные “вывихи” в политике, не пустовала никогда. И в городе есть люди, чья жизнь прочно связана с театром и теперь уже демонтированной старой сценой.
Какие чувства нахлынули под “аккомпанемент” пил, спросили мы у актера и режиссера нашего театра Владимира Дупака.
- Когда разбирали сцену, стоял комок в горле, плакать хотелось и, думаю, не мне одному, ведь здесь вся жизнь прошла. Ну, у меня – точно. Я, еще учась в 8 классе, пришел в драмкружок, которым руководил Ю.Поляков. Помню из Вильнюса приезжал режиссер Игорь Николаев где-то в 1970-71 году, хотел восстановить театр, куда-то обращался в высокие инстанции, но денег тогда не нашли. А вернувшийся после учебы в Ленинграде Игорь Успенский создал здесь народный театр, и я в этом театре занимался.
Увлечение театром определило всю дальнейшую судьбу. После службы в армии, в Балтийском флоте, поступил в знаменитую московскую “Щуку” – театральное училище им. Щукина (в нем учились и другие даугавпилсские актеры – Ю.Лауциньш и В.Храмникова, – ред.). После окончания вернулся в Даугавпилс, ожидалось, что у нас вновь откроют театр, и на это вроде бы даже деньги были выделены – по тем временам большие – миллион рублей. Но в 80-е мы так этого и не дождались. Театр возродился лишь в начале 90-х. Кстати, первый состав и латышской, и русской труппы учился здесь. Жаль, что латышская труппа потом уехала в Ригу, а наши русскоговорящие артисты разлетелись кто куда. Теперь Альберт Альберт работает в Москве, Володя Акимов – в Питере, снимается в российских сериалах. Юра Лауциньш тоже пару лет назад перебрался в Санкт-Петербург. Но все они оставили заметный след в театре, как и их замечательные предшественники Н.Фариновский, М.Орлова, Г.Щербик.
На сцене с начала 90-х шли, по-моему, очень хорошие спектакли: “Последний срок”, поставленный режиссером Семеном Лосевым по произведениям В.Распутина, “Бесы” – режиссер П.Крыловс (латышская труппа), “До третьих петухов” по В.Шукшину и чеховские “Три сестры”, и “Вишневый сад” – режиссер В.Мацулевич. Я работал не только как актер, но и как режиссер. Считаю, что получилась неплохая постановка по произведениям Л.Разумовской “Русалочка” и очень надеюсь, что сложится спектакль по произведениям В.Высоцкого "Я верю в нашу общую звезду”, посвященный его 70-летию. Для меня творчество Владимира Высоцкого значит очень много и, конечно, было много сомнений, прежде чем я взялся за эту работу. Премьера состоится в день рождения Высоцкого и пройдет на малой сцене, так как в главном зале театра еще долго будет идти большой ремонт.
“Я УБИВАЮ, МЕНЯ УБИВАЮТ, КАК ЭТО ЧАСТО НЕ СОВПАДАЕТ…”
Юрис Лауциньш, приехавший на несколько дней из Питера, тоже пришел в театр, узнав, что здесь убирают старую сцену. Потом мы встретились с ним в кафе “Vita”, которое уже пора переименовать в “Театральное” или еще круче – “Богема”, так как оно давно любимо и посещаемо творческой публикой нашего города.
Юра был не один – с совсем уже взрослой дочкой Алиной, которая вместе с отцом живет в Питере и учится на гримера в киношколе при студии “Ленфильм” :
“Я бы многим нашим девчонкам, кому кино и театр интересны, советовал освоить эту профессию”, – с ходу сказал Юра. И дочка подтвердила – действительно интересно.
А как здорово окунуться в мир искусства Санкт-Петербурга, походить по музеям, театрам, почувствовать творческую атмосферу великого города. Но домой, конечно, тянет: в Даугавпилсе, кажется, знакома каждая трещина на асфальте, в театре – каждый уголок. Для Ю.Лауциньша, хоть он работал на подмостках многих российских театров, здесь тоже все родное буквально с детства.
“В драмкружок я пришел в 1967 году, 10-летним мальчишкой, потом поступил в народный театр, так что здание Дома Единства – дом родной, из которого меня вытаскивали буквально за шкирку: я готов был в театре пропадать сутками, а в школе уроки прогуливал. Помню, работал в театре замечательный художник по свету Лапинский. Так было с ним интересно! Он тогда еще обучал своим премудростям Володю Васильева, а сегодня его сын – Сергей Васильев работает заместителем директора театра. Так получается, что, попадая в этот мир, уже не хочешь чего-то другого. Вот и я после школы закончил Щукинское училище, работал в Челябинске, Риге, Брянске, Ярославле, а потом вернулся в Даугавпилс, играл на сцене, затем занимался организацией гастролей российских артистов и театральных коллективов, – вспоминал Ю.Лауциньш.
В 2005 году, в очень сложное для Юры время, судьба предоставила ему еще один счастливый шанс.
- Эта ситуация как раз из разряда “такого не может быть”. У меня тогда было очень неважно со здоровьем физическим, а уж душевное состояние было – лучше вообще не вспоминать. Думал все, пора закрывать занавес и вдруг вечером раздается звонок на мой мобильник. Звонит Алексей Герман (один из известных и очень талантливых российских кинорежиссеров) и приглашает меня сниматься, правда, на небольшую роль, в своем фильме по произведению Стругацких “Трудно быть богом”. Я думал, это шутка дурацкая или галлюцинации. Нет, оказалось, все на самом деле. Герман случайно увидел мою фотографию, поинтересовался: кто такой. Ему сказали – такой-то, но пьющий. Говорят, Герман сказал: “Раз пьющий, значит актер хороший” и попросил номер телефона. Так я стал палачом в его фильме. Сниматься было очень тяжело из-за постоянного холода, царящего в неотапливаемом павильоне, плюс постоянно было мокро: сверху текла вода, под ногами хлюпало – так нужно было по сценарию. И еще у меня был жуткий грим, который по нескольку часов накладывали, а потом отмывали, отдирали чуть не с кожей. Но теперь уже все позади – закончен монтаж фильма, скоро начнется озвучивание, и все надеются, что к 70-летию режиссера его фильм выйдет в прокат, – рассказывает Ю.Лауциньш. – Я теперь снимаюсь в разных фильмах: в сериалах играю малопочтенную публику – зеков, бандитов. Только в ноябре трижды умирал на экране: один раз меня повесили, второй – застрелили пулей в лоб, в третий раз инфаркт настиг. Но и сам я в долгу не остался. Как сейчас говорят, уже шесть человек замочил, невзирая на пол, возраст и социальную принадлежность. Достаточно положительной была небольшая роль у Андрея Кончаловского в его последнем фильме “Глянец”, где я сыграл отца главной героини. Ее исполняла Юлия Высоцкая. Кстати, добавлю, что наш Володя Акимов тоже активно снимается в кино и утвержден недавно на одну из главных ролей в новом фильме “Иван Грозный”. А я готовлюсь сниматься в фильме “Юрьев день”, который задумал снять известный театральный режиссер Кирилл Серебренников. Но мне все-таки больше хочется не в кадр, а на сцену. Я активно ищу возможность работать в антрепризных спектаклях. Театр – он первая и главная любовь. Вот побывал в нашем театре, посмотрел и, конечно, порадовался, что идет ремонт, будет новая сцена с работающим “кругом”, то есть с движущейся внутренней частью сцены, что значительно расширяет постановочные возможности… Но с другой стороны, есть волнение у всего коллектива театра, ведь ремонт неизбежно сотрет какие-то старые и, может быть, очень важные черты. А многим хочется, чтобы приметы классической театральной обстановки были сохранены, чтобы и отремонтированный театр по-прежнему вызывал у зрителя душевное волнение и радость в предвкушении встречи с искусством.
Альбина ДАВЫДЕНКО