Толян
На вопрос, почему бродяжничает и как остался без квартиры, поначалу возмущается: “Кто сказал? Я просто гуляю!” Но уже через 5 минут оказывается, что определенного места жительства он все-таки не имеет. Как объяснил Толян, в таком положении и состоянии постоянного алкогольного опьянения находится потому, что он не очень хороший человек. Ну что тут скажешь, самокритика – великая вещь! Вот только изменит ли она что-нибудь?
А ведь у Толяна тоже все начиналось не с помойки и трущоб…Но воспоминания его туманны, как, впрочем, и разум на момент разговора, события перепутаны, нарушена хронология.
Родился и вырос в Молдове, закончил институт в Кишиневе, по распределению приехал в Даугавпилс. Встретил женщину с 2-мя детьми, женился, воспитывал и любил детей, как родных. Хотел продолжить образование здесь, в Латвии – 3-й курс института… И тут что-то, видимо, надломилось. Сложно объяснить, как еще вчера он был полноценным человеком, с семьей, желаниями и целями, а сегодня пытается декламировать Есенина среди вонючего мусора. Да, Толян очень любит Есенина, даже сравнивает себя с ним. Говорит, если бы у Есенина не было такой жизни, то вряд ли он написал бы столько рвущих душу стихотворений. На вопрос, хочет ли он, чтобы ему помогли его дети, отвечает: “нет, зачем? Все могу сам”. А вообще, Толян истино верующий, а потому считает, что ему поможет Бог: “Господь мне всегда помогает, когда я прошу!”. Потом, закурив, без тени сожаления рассказывает, что ночует где попало, что у него нет прописки, нет работы, и он, конечно же, собирается исправить ситуацию. Вот только еще не решил, когда…
Ира
Еще одна колоритная обитательница “ночлежки”. Утверждает, что до недавнего времени была коммерческим директором в какой-то фирме. Вот только название не помнит. Жаль. Беззубым ртом Ира объясняет, как обанкротилась ее фирма и все скатилось в тартарары. И теперь она здесь. Где грань между правдой и вымыслом – понять уже невозможно даже ей самой. Но в одном точно можно быть уверенным – она действительно “банкрот жизни”: нет ни квартиры, ни работы, ни надежды на это.
Ира говорит, что у нее нет сил больше находиться здесь, на Шаура: “Я тут натурально спиваюсь!”
На предложение не пить она заговорщицки шепчет: “Они тогда и побить могут, и вообще здесь через день люди умирают!” Пьют там “по-черному” и каждый день!
Бывший коммерческий директор мечтает уехать в деревню, ухаживать за старушкой. Но, по ее выражению, у нее пока нет “бабулек” (т.е.денег) Если бы они у нее были – разве сидела бы она здесь?
Ира говорит, что ищет работу, почти каждый день ходит на биржу. Но там, к сожалению, не предлагают должности коммерческого директора – только швеей. А швеей она не может – зарплата маленькая, да и нитку в иголку вставить тяжело, руки очень дрожат.
Помочь Ире некому, она в Даугавпилсе одна. Есть сын, но у него несколько судимостей и сейчас он отбывает очередной срок, так что на него сильно расчитывать не приходится. Да и как можно на него расчитывать, если из-за него, по Ириным словам, они и потеряли квартиру? “Светил” очередной срок – пришлось продать квартиру. Но деньги не спасли – сына все равно посадили, крыши над головой не осталось.
Николай, 54 года
С ним рядом всегда собака – уже на протяжении 11 лет. По его словам, только она его и понимет – больше никто: собака намного добрее человека. Наверно, такие выводы он сделал, просидев 26 лет в тюрьме. Николай очень любит кошек, в детстве у него было много животных. Не верит людям, обществу людей давно предпочитает общество животных. Нет, не подумайте, он живет не в лесу – в социальном доме, т.к. своего жилища у него уже давно нет, равно как и семьи. Вернее, семья есть, только не с ним. Как это произошло?
Странная история: Николай говорит, что много лет назад у него умерла мать, он поехал в другой город на похороны и к родным больше так и не вернулся. Потом становится понятно, что виной всему стала водка.
Он и сам это признает, но бросать пить он не будет – не хочет. Он сам не до конца понимает, как потерял все, в том числе и человеческий облик. Все – как в страшном сне. У него даже ощущения не возникает, что что-то в его жизни не так. Хотя иногда вспоминает детство, в мечтах ему хочется повернуть время вспять – тогда бы он многое изменил.
Николай верит в Бога и живет сегодняшним днем, далеко наперед не загадывая. На вопрос, куда потратил бы миллион, говорит, что долги раздал бы и водки всем друзьям поставил.
И все в его жизни, вроде, хорошо, а когда выпьет – еще краше становится. Только вот иногда снится покойная мать, которая во сне его куда то зовет…
Владимир, 62 года
Уже давно не живет, а существует. Не работает, определенного места жительства не имеет. 3 месяца жил на кладбище, таким образом отдавая дань женщине, своей гражданской жене, которую сильно любил и похоронил раньше времени. Он уверен, что не мертвых надо бояться, а живых. Владимир знает об этом не по наслышке – много лет сидел в тюрьме. Там прошел школу жизни, поэтому говорит, что понимает гораздо больше, чем другие – например, хлеб никогда не выбросит. Пережил клиническую смерть после операции на легких. Чудом выжил.
Но так было не всегда… Когда-то у Владимира была квартира, работа на ЗПЦ. Сократили – и, как он сам говорит, “понеслась душа в рай!”. Пил, платить за квартиру было нечем, продал ее или забрали за долги – история об этом умалчивает.
“Сейчас на хлеб и выпивку хватает, где дают работу – туда и иду. Работы не боюсь – огороды и прочее… Многие за это хорошо благодарят, а многие – на чужом горбу в рай”
Верит в бога. "Веря в Бога, надо просто быть человеком, – объясняет Владимир. – говорю: “Боже, помоги” – и помогает…. Хотя проблем, конечно, хватает: на какую пенсию я могу расчитывать, если стажа-то у меня за мою жизнь очень мало. Хотя помню такие времена, когда зарплата не была нужна…. на шикарную жизнь хватало!"
С родными отношения Владимир не поддерживает – не хочет. Говорит, чужие люди намного больше помогали в жизни. И вообще о родных вспоминать не любит – больно в груди становится…
Александр, 59 лет
За бортом достаточно счастливой жизни оказался ввиду многих обстоятельств. Закончил Латвийскую консерваторию, театральное отделение. Работал конферансье вместе с Маргаритой Вилцане и Ояром Гринбергом, работал с цыганским ансамблем “Ame roma”.
В то время создавались актерские бригады, и они с концертами и гастролями объехали почти весь Союз. Было веселое актерское время, Александр все чаще стал запивать. В результате – разошлись с женой. Затем переломное время: 91-й год, дирекция филармонии получает распоряжение – русских из труппы убрать! “И нас, пятерых русских, убирают”.
Затем он выписывается из квартиры матери в Даугавпилсе, чтобы прописаться в Риге и найти работу по специальности. Но мать скоропостижно умирает, и получается, что Александр не живет нигде. Начались 6 месяцев борьбы за квартиру, которую он проиграл. А очереди на квартиру он так и не дождался.
А когда однажды вернулся с гастролей в Афганистане (по дороге охранный вертолет сбили, а их вертолет с актерами благополучно приземлился в Ташкенте), то в Латвии он уже давно не числился в живых. Пришлось доказывать обратное.
Какое-то время Александр жил на даче у брата, но у того своя семья. Но если бы все эти неурядицы не запивались алкоголем, то конечный пункт этой истории был бы менее печальным. А теперь он – обитатель “ночлежки”, прямо как в пьесе Горького “На дне”.
Люда, 43 года
И знасилование, беременность, вынужденная свадьба. Смерть матери и мужа. Дом сгорел, брат замерз в сугробе – можно долго перечислять. Нет, это не сценарий американского хоррора – это факты из биографии женщины. Хотя так назвать Люду язык уже не поворачивается.
“Когда-то я была веселая и красивая”, – вспоминает Люда. Это похоже на правду – правильные черты лица еще хранят отпечаток былой привлекательности. Только сложно поверить, что по паспорту ей всего лишь 43 года. Образ жизни и события не могли не отразиться на ее внешнем виде.
Люда говорит, что так жить не хочет, но и по-другому не может. Признается, что давно и запойно пьет. Зато ноги не так сильно болят – водка же, как наркоз.
На работу ее не берут – говорят, что не подходит по возрасту.
У Люды есть 2 дочери – старшая живет в Ирландии, уже сама мама девочки. У младшей есть опекуны.
Люда уверена: если бы в жизни была справедливость, то, возможно, она бы такой не стала. В жизни было много горя и падений. Ее мать умерла в Людин день рождения, 3 года назад ее дом подожгли друзья-собутыльники, однажды на ее глазах произошло убийство. Еще один “друг” из-за 45 сантимов бросил Люду в колодец, и она попала в больницу с переломом позвоночника. А когда из-за избиения сожителем на большом сроке беременности она потеряла двойняшек, то совсем сломалась…
Люда верит в Бога и читает “Отче Наш”. Говорит, что есть добрые люди – например, ее соседи: всегда помогают, очень хорошие люди. И сны ей снятся добрые, иногда ее нерожденные двойняшки, как она их кормит, нянчит…
Евгений, 60 лет
Не работает, но день его наполнен поисками работы и денег. Живет в ночлежке, причину случившегося ищет не в других, а в себе. Говорит: “Сам виноват – безалаберность, бездумное отношение к жизни сделали свое дело. Винить мне некого!”
На вопрос, а как и когда все это началось: “О-о-о, это очень давняя история… второй развод, третий развод, перепетии личной жизнии – и по наклонной плоскости…” Очень абстрактное объяснение, тем не менее, все становится понятно – еще одна “залитая” алкоголем жизнь.
А сейчас? Сейчас на работу не берут – уже поздно, пенсию не платят – еще рано. А за плечами столько профессий – “монтажник, электрик, работал в пожарной охране и слесарем могу” Вот и перебивается Евгений, как может – спасибо ночлежке за тарелку супа и кровать. А больше расчитывать не на кого. Хотя у Евгения есть дочь и внуки в Канаде. Он рассказывает, что они там хорошо устроены. Но все дело в том, что они не просто не помогают отцу – они даже не знают, что он – фактически бомж. Евгений это скрывает и, созваниваясь с ними раз в полгода, говорит, что у него все хорошо: “Зачем им лишние заботы? У них своя жизнь. Я жив, здоров – и слава Богу”.
О прошлом Евгений не говорит и старается не вспоминать – зачем теребить душу. А за родных он спокоен – пусть хотя бы они поживут: “Я жалости не хочу – я сам выбрал такой путь. Теперь иду и терплю. О смерти не думаю. В Бога верю, но говорить об этом не буду – не поминаю всуе”.
Ленька, 44 года
Он спит в подъезде, его никто не ждет домой с работы – у него попросту нет ни того, ни другого. Работать, по его словам, он не может, т.к. у него больные ноги. Да и о какой работе может идти речь при схеме жизни “Пошел, напился и сплю”. На вопрос, в чем он видит свое счастье, не задумываясь, отвечает: “В гробу!”
По его словам, бомжа из него сделали. Квартиру забрала жена. Сомневаться не приходится: бомжа из него дествительно сделали – водка и он сам.
Когда-то у него было все – квартира, семья, работа, средне-специальное образование. Даже судимость за кражу.
Где-то живут 2 взрослые Ленькины дочери и маленький внук. А еще у него есть безграничная свобода (от обязательств) и емкий статус – бомж. На вопрос, где вы живете, он отвечает однозначно: “А нигде!”
Несмотря на все это, ничто человеческое ему не чуждо… Леонид хранит воспоминания о своем друге-сослуживце, о первой любви, любит читать Чейза. Он верит в Бога и старается соблюдать заповеди.
Ленька отказывается верить, что у него еще есть шанс на другую жизнь. А на вопрос, есть ли у него мечта, говорит, что нет ни мечты, ни будущего. А еще ему давно не снятся сны. На что потратил бы миллион? Уверенно отвечает: “Пропил бы…”. Потом поправляется: “отдал бы дочкам – зачем он мне?” Ведь у него уже есть гарантия в жизни – “ствол”: он никогда не предаст и защитит.
“Наша Газета