Сегодня после долгого перерыва намечено продолжить судебный процесс по делу Айварса и Анрийса Лембергсов и предпринимателя Ансиса Сормулиса
Кто на новенького?
За полгода, которые продолжался процесс против Лембергса, в законодательство были внесены серьезные изменения. Институт присяжных заседателей был отменен, а слушание дела было начато при их участии. Судья Борис Гейман взял тайм-аут, и вскоре по решению председателя Окружного суда ему на помощь были назначены судьи Лигита Кузмане и Ирина Янсоне, а запасной судьей – Ария Жданова. Новые участницы процесса – опытные юристы.
Лигита Кузмане рассматривала дело о так называемых понедельничных убийствах, жертвой которых стал и судья Янис Лаукрозе. А Ирина Янсоне и Ария Жданова отменили решение об условном сроке торговцу медикаментами Владимиру Лабазникову и назначили ему реальное тюремное заключение, а его гражданской жене оправдательный приговор заменили на условный срок.
Камень преткновения
Но процесс споткнулся не только на этом. Подсудимый Лембергс подал беспрецедентное ходатайство. На 72 листах он задал десятки вопросов, касающихся смысла предъявленного обвинения. Именно после этого суд объявил долгий перерыв.
Положение на самом деле непростое: если отвечать на все вопросы, то это очень затянет дело, а по мнению некоторых экспертов, не оставит от обвинения камня на камне. Положить документ под сукно означает признать, что подсудимый не мог в полной мере реализовать свое право на защиту, что станет мощным оправдательным аргументом в Европейском суде.
Газета “Неаткарига” переадресовала вопросы Айварса Лембергса авторитетным юристам страны. Все они сходятся во мнении, что обвинение должно быть понятно тому, кому оно предъявляется. В этом уверена, в частности, бывший прокурор и сенатор Верховного суда Валда Эйланде. В ее более чем 25-летней практике это первый случай, когда подсудимый требует от суда подробных пояснений. Однако отказывать ему в этом нет никаких оснований, поскольку в законе ясно сказано: обвинение должно быть понятно, а в противном случае – разъяснено. И сделать это может только прокуратура.
Кто, кому и когда
Может ли обвинение быть неконкретным? Странный для профессионалов вопрос, тем не менее Айварс Лембергс в своем ходатайстве приводит десятки примеров расплывчатых формулировок, отсутствия указания на даты и место событий. В обвинении должно быть точно указано, кто, что, когда совершил, по какой причине, говорит Валда Эйланде. Поэтому формулировки вроде “взятка была дана осенью 1993 года” недостаточно.
В обвинении часто употребляется выражение “крупнейшие портовые предприятия Вентспилса”, которое Лембергс просит пояснить. По мнению экспертов, это выражение действительно нуждается в уточнении.
Экс-министр внутренних дел Алоиз Вазнис сказал газете “Неаткарига”, что неконкретность и туманность обвинений идут на пользу подсудимым, поскольку позволяют оспорить их. Так что если Лембергсу непонятно, о каких именно крупных вентспилсских предприятиях идет речь, надо их просто назвать – и дело с концом. То же, считает Вазнис, относится и ко многим другим выражениям прокуроров вроде “нефтяной бизнес”, “бизнес на калийной соли”. А если прокурор упорно отказывается это сделать, значит, он и сам не понимает, что написал, считает Вазнис.
Недоумение Лембергса вызвала и такая фраза обвинительного заключения, касающаяся взятки: “уголовный процесс против неустановленного лица прекращен”. Валда Эйланде комментирует ее так: в даче взятки участвуют две стороны, и если тот, кто ее давал, не установлен, то и вину второго участника процесса трудно считать доказанной. “Так нельзя писать!” – говорит экс-министр внутренних дел Алоиз Вазнис.
Показания за чашкой кофе
Защитники Айварса Лембергса обратили внимание на то, что допрос некоторых свидетелей прокуроры проводили в неформальной обстановке, в кафе. Город у нас небольшой, так что их успели заметить. Речь идет о допросе прокурором Андисом Межсаргсом швейцарского юриста Рудольфа Мерони, а также о встречах Межсаргса с миллионерами Олегом Степановым и Олафом Беркисом, которые известны как оппоненты Лембергса. Примечательно, что одна из таких встреч состоялась накануне задержания вентспилсского мэра.
Генеральный прокурор встал на защиту своих сотрудников, заявив, что закон не определяет, где должен проводиться допрос. Однако Валда Эйланде за свою долголетнюю практику никогда не слышала о допросах в неформальной обстановке – только в кабинете. Единственное исключение – допросы в больнице. По ее мнению, достоверность “кабинетных” показаний свидетелей намного выше, чем “неформальных”.
Еще один момент, вызвавший возмущение защиты, – использование в качестве переводчика швейцарского юриста Рудольфа Мерони Мартиньша Квепса. Именно он, работая юристом на предприятии Олега Степанова, переводил показания.
Мнение эксперта Эйланде однозначно: подобное недопустимо! Это в интересах прокуроров – получить доказательства, которые не вызывают сомнений.
Тонны словесной руды
Дело Лембергса – это 140 с лишним томов, итог 10-летнего труда по меньшей мере 16 прокуроров, которым, как можно понять, помогали сотрудники КNAB, Бюро по защите Конституции и пр. Однако профессиональные юристы считают, что подготовлены материалы неудовлетворительно. По мнению Валды Эйланде, чем больше в обвинении страниц, тем оно уязвимее, поскольку каждая фраза дает повод для дискуссии. По-настоящему доказательное обвинение кратко и точно.
Бывший председатель совета присяжных адвокатов Айварс Ниедре газете “Неаткарига” сказал, что падение качества обвинений в последние годы очевидно и, по его мнению, тому есть две причины: расплывчатые нормы законов и квалификация прокуроров, которая оставляет желать лучшего.
Что касается обвинений Лембергса в “использовании личного влияния”, то Вазнис полагает, что это не уголовно наказуемое деяние. “Использовать личное влияние никому не запрещается… Каждый нормальный человек стремится к этому”.
Споры специалистов вызывает и ряд юридических терминов, которые употребляются в деле, в частности, “истинный получатель благ”. Некоторые юристы считают, что этот термин, принятый в юриспруденции Англии, в латвийском законодательстве употребляется неверно. Нет сомнений, что и эта тема будет бурно обсуждаться в ходе процесса.
“Час” продолжает следить за этим громким делом.