А “бунтари” на это и не рассчитывали. Они лишь хотели заставить президента обратить внимание на их главное требование – “Затлерс, разгони Сейм!”. Побоище у здания Сейма стало логическим завершением протестного митинга на Домской площади. Тогда все дружно заговорили о провокаторах, даже про “руку Москвы” вспомнили. И козлов отпущения быстренько нашли. А настоящие-то провокаторы бесчинств отсиделись в своих депутатских кабинетах, так и не согласившись, что именно ими все годы проводимая политика и спровоцировала тот бунт – да, бессмысленный, да, беспощадный, а как иначе было заставить банкротирующих правящих признать, что именно они довели страну до обнищания, а общество – до отчаяния.
Как-то скороговоркой президент Затлерс признал еще один урок – политики должны вести активный диалог с обществом. И якобы диалог с обществом улучшился. Вот только как диалог мог улучшиться, если он, собственно, и не начинался. Урок-то преподан, но не извлечен. К бауским бунтарям выехали не политики, а бойцы “Альфы”. И в Ливаны политики не поехали, перепоручив вести диалог с протестантами полиции. Встречи же президента и правительства с социальными партнерами – с профсоюзными лидерами, с руководством Конфедерации работодателей – заканчивались фактически ничем – участники расходились разочарованными: “Власти нас не слышат!”.
…За год до тех печальных событий директор Балтийского института социальных наук, доктор социологии, профессор Бригита Зепа задалась вопросом “Власть и народ – возможно ли сближение?”. Вопрос возник после ныне уже забытой “революции зонтов”, когда народ, пожалуй, впервые задумался: “А нужен ли нам такой парламент? Не от него ли все наши беды?”
Вопрос о возможном сближения власти и народа тогда, как, впрочем, и сейчас, остается открытым. Ответ на него профессор Зепа смогла сформулировать лишь в сослагательном наклонении: сближение возможно, если:
правительство будет заниматься социальными вопросами для всего народа, а не только для узкого круга приближенных к власти;
народ будет знать и понимать намерение властей;
власти перестанут вести себя вызывающе, перестанут игнорировать оппозицию и экспертов-профессионалов и начнут соизмерять свои личные интересы с финансовыми возможностями государства.
Но страна наша замечательна тем, что здесь все течет, а во властных структурах ничего не меняется. Весь минувший год, наблюдая судорожные конвульсии правительства, посягнувшего на Конституцию, и утратившего всякие моральные ориентиры, похоже, впавшего в анабиоз Сейма, народ не заметил даже малейшего их стремления объяснить свои действия и намерения.
Да и президент, как раз год назад воссоздавший Консультативный совет по делам нацменьшинств, тоже не удосужился начать обещанный диалог с нацменьшинствами. Правда, однажды “вколотил гвоздь” в раздирающую общество проблему: “Оккупация была, каждому латышу это ясно, и нечего тут дискутировать”. Так что вряд ли приходится ожидать реальной инициированной президентом дискуссии в обществе, вряд ли рискнет г-н Затлерс выступить хотя бы с одним законопроектом, устраняющим болезненные несправедливости латвийского общества. А их накопилось предостаточно – и в гуманитарной, и в политической, и в социальной сферах. Увы, и президенту не пошел впрок январский урок.
Кстати сказать, прошлогодняя массовая манифестация 9 мая у мемориала Победы явилась, на мой взгляд, продолжением 13 января. То мероприятие стало не просто празднованием Великого дня, тысячи людей пытались докричаться до власти: “Мы тоже жители этой страны!” Власть испугалась массовости выступления, но привычно не вняла требованиям манифестантов.
Затлерс признал, что народное недовольство – не только русскоговорящих, но и латышей – накапливалось годами. А что он предпринял за два с половиной года президентства, чтобы заставить Сейм вылезти из своей скорлупы и действительно стать законодательной властью, работающей на благо народа? 14 января прошлого года депутаты испытали некоторый перепуг после недвусмысленного ультиматума президента: вы, т. н. слуги народа, потеряли доверие этого народа, вы обманули его чаяния и работаете сами на себя, не понимая, что происходит вокруг, и потому, если вы не выполните ряд условий, Сейм будет распущен. Ультиматум начал обратный отсчет до дня Х – до 31 марта. Тогда все задумались, увы, не над ультиматумом, а станет ли Затлерс вторым президентом, распустившим Сейм (первым был Улманис), или же первым президентом, отправленным Сеймом в отставку?
Не случилось ни того ни другого. Дело кончилось полюбовно – все остались на своих местах. И тогда казалось, что власти поняли, что стране нужен не очередной раздрай, а нужна спокойная совместная работа. И все продолжилось в прежнем русле: правительство исправно исполняло указания МВФ, Сейм исправно заботится о собственных карманах и обеспечивает свой завтрашний день, президент продолжает резонерствовать, утверждая, что “самый сложный период страна пережила в конце прошлого года, когда правительству и парламенту надо было доказать, что они идут навстречу обществу”.
Ну, если “шагом навстречу” считать придуманные новые налоги и безмерно повышенные старые или посягательство на пенсии в нарушение Конституции, то власть и народ уже сплелись в объятиях. И пока открытым остается вопрос: кто кого задушит?
А народ уже перестал на что-то надеяться. И уже не ждет умных и честных политиков. И уже уповает то ли на сильную руку, то ли на “авось повезет в иных краях”… Потому что и битые стекла в здании Сейма не заставили власти задуматься. И даже в преддверии годовщины власти не извинились и ничего не объяснили народу. Лишь глава МВД г-жа Мурниеце успокаивала: погромы не повторятся, полиция готова к любым провокациям. И действительно в местах возможного сбора народа полиции было больше протестантов…
Анатолий КАМЕНЕВ