Французское правосудие: нет Мегрэ в отечестве своем

В прямом телеэфире французы несколько часов разоблачали собственное правосудие.

На скамье своеобразного телетрибунала зритель увидел 13 (из 17 проходивших по делу) «преступников», оказавшихся в итоге… потерпевшими. Священнослужитель, водитель такси, учитель, нотариус… Все они «члены организованной банды извращенцев», обреченные на разные сроки тюремного заключения.

Без вины виноватые


Все были участниками некогда самого нашумевшего во Франции «дела о педофилах». Все успели посидеть на нарах, пока не узнали, что полностью оправданы и на самом деле сидели зазря. Просто одному из следователей пришло в голову сделать себе головокружительную карьеру.

На первый взгляд это уголовное дело представлялось достаточно простым и выигрышным с точки зрения общественной морали. Как следовало из выводов, представленных в судебные органы следователем Фабрисом Бюрго, 17 взрослых педофилов, проживающих в городке Сен-Омер, что на севере Франции в департаменте Па-де-Кале, превратили в сексуальных рабов собственных детишек и измывались над ними в течение ряда лет.

Обвинения основывались на показаниях как некоторых взрослых, так и детей. Среди первых особую роль занимали Мариам Делэ и ее муж. Эта семейная парочка, что действительно доказано, не только регулярно насиловала своих трех мальчиков, но и «делила» их со знакомой дамой по имени Орели Гренон. Однако, по словам все той же Мариам, в описываемом разврате участвовали еще и свыше дюжины граждан Сен-Омера. Все они оказались под следствием, большая часть угодила на долгое время под арест. Суд, проходивший параллельно с процессом над «бельгийским чудовищем» педофилом и убийцей Марком Дютру, приковал тогда к себе повышенное внимание французов и обещал стать одним из самых громких за последнее десятилетие…

Черная неблагодарность


Так и произошло, но совершенно по иному поводу. Дело в том, что главная обвинительница и сама подсудимая Мариам Делэ на суде созналась, что оговорила всех фигурантов процесса, за исключением себя и своего мужа. Почему? Жизнь не жаловала эту 38-летнюю женщину, которая выглядит на десяток с лишним лет старше. В детстве ее саму избивали и насиловали, а позже вместе со своим вторым мужем Тьери она опустилась в пучину алкоголизма и секса, не знающего и намека на общепризнанные табу. Натура завистливая и несчастная, она возвела напраслину на тех, кто был вокруг нее, тем самым отплатив им черной неблагодарностью за их сочувствие и даже помощь.

Так, в число педофилов была записана владелица булочной Розин Гадар, которая часто, сочувствуя Мариам, отпускала ей хлеб бесплатно. Или священник-рабочий Доминик Вьель, сосед по лестничной площадке и всеми уважаемый человек, в поддержку которого был создан комитет солидарности. Пострадал также шофер такси 55-летний Пьер Мартель, часто выручавший семейство Делэ машиной для поездок за продуктами. «Я мечтала иметь такого отца, как ты», – обливаясь слезами и прося прощение, пролепетала клеветница в его адрес.

Три года в камере ни за что


Помимо судебного преследования все эти люди («педофилы» в глазах горожан) подверглись общественному остракизму, потеряли работу и как следствие – средства для существования. Один из них не выдержал позора и покончил с собой в тюремной камере…

И вот французские телезрители оказались в самом центре публичного разбирательства: каким образом в развитом европейском государстве оказалась возможна такая ужасная, катастрофическая несправедливость?

Показания бывших подсудимых по делу чем-то напомнили недоброй памяти процессы советского лихолетья: аресты на рассвете, похабные шуточки надзирателей и в особенности предосудительное поведение во время допросов следственного судьи – Фабриса Бюрго. Леденят душу рассказы потерпевших о том, как он давил на подследственных, вымогая признания, не давал им раскрыть рта, не принимал ни малейших возражений – и три года ни за что ни про что продержал невинных людей в камере предварительного заключения!

Ален Мареко, оправданный:

- Он уничтожил не только наши жизни, но и жизни наших близких. Как только меня посадили, моя мать в знак протеста перестала есть, пить и разговаривать. Она продержалась только два месяца, потом ее не стало.

Доминик Вьель, оправданный:

- Французская судебная система – это абсолютная власть судьи. Если он решил бросить вас за решетку, то делать нечего, апеллировать не к кому.

Гибрид полицейского и судейского


Следственный судья… Можно лишь приблизительно перевести этим термином французское наименование статуса juge dinstruction – наследия наполеоновской поры. Наполеон, человек военный до мозга костей, полицейским не доверял и пытался установить над ними контроль свыше. Так и появился juge dinstruction, гибрид полицейского и судейского, не имеющий аналога ни в одной юриспруденции мира.

Juge dinstruction пользуется полномочиями судебного контроля за предварительным расследованием уголовных дел. В уголовно-процессуальном кодексе Франции он является первой и единственной инстанцией на всех досудебных стадиях уголовного процесса (ордер на арест, обыск, постановление об изъятии и пр.). Тот же juge dinstruction проводит обеспечительные допросы обвиняемого и свидетелей.

Для недобросовестных слуг закона такая должность со статусом единоначалия представляет собой подлинный заповедник беспредела. Juge dinstruction не контролируется никем. И когда он выносит обвинительное заключение, каково бы оно ни было, вышестоящие инстанции практически никогда не проверяют правильность выводов следствия, а механически их утверждают.

Чем руководствовался судебный следователь Бюрго, отправляя невиновных за решетку?

Франк Бертон, адвокат потерпевшей стороны:

- Следователь опирался на ложные показания психически нездорового человека. У него не было никаких очевидных доказательств, включая ДНК или отпечатки пальцев.

Сам 34-летний следователь – молодой и амбициозный Фабрис Бюрго – отказывается признавать свою ошибку. Он говорит, что было бы просто странно извиняться перед потерпевшими, так как он просто добросовестно выполнял свою работу. И впрямь, когда перед следственной комиссией встал вопрос о том, как проводить парламентское расследование – при открытых дверях или закрытых, ставший притчей во языцех Бюрго как ни в чем не бывало выступил «с открытым забралом» на страницах еженедельника «Экспресс», требуя… гласности. «Я не признаю за собой никакой вины. Я все сделал правильно, – заявляет Бюрго. – За мной все проверили, одобрили все мои решения – и я не собираюсь быть в этом деле козлом отпущения».

В его словах, как это ни чудовищно, есть определенная логика. Бюрго главный, но не единственный виновник случившегося. Разумеется, его «зашоренность» в процессе ведения следствия не оставляет ни малейшего сомнения. Но отчего же вышестоящие инстанции не проконтролировали его действия?! Вот в чем законный вопрос.

Сегодня представители власти посыпают головы пеплом и хотят на глазах у французов перестроить всю государственную систему правосудия. В ходе парламентских слушаний звучат голоса о радикальном изменении всей французской судебной системы. Президент Франции называет «дело о педофилах» «юридической катастрофой, не имеющей аналогов в мире». С этим трудно не согласиться.

Действительно, до настоящего времени судебные следователи во Франции имели и пока продолжают иметь огромные полномочия: они сами ведут расследование, сами принимают решение о направлении дела в суд, они же предлагают меру пресечения…

Но далеко не каждый из них Мегрэ.