«Это уже какая-то диктатура тупости»: Янис Адамсонс о политике Латвии и облегчении после избрания Трампа 4

— Я готов подписаться почти под всеми его предвыборными обещаниями. Например, почему–то всполошились после его заявления — если государства, которые не обеспечивают свою безопасность, не дают на ее нужды 2% от своего внутреннего валового продукта, то США и НАТО следует подумать о том, нужно ли их защищать. Однако, если уж мы вступили в альянс, если мы заключили международный договор об этих двух процентах, то это логично. Я уже с 2010 года, выступая на заседаниях Сейма по случаю утверждения госбюджета, призывал к соблюдению этого договора. С добавкой: надо очень тщательно контролировать, куда эти деньги уходят.

Чего же испугались наши домашние, чего испугались европейские политики? А того, что, при смене политической власти в США нам придется думать своей головой и самим принимать решения. Указаний, что делать и почему делать именно так, либо станет меньше, либо не будет вовсе, пишет press.lv.

— Но я бы не сказал, что после избрания Трампа риторика, обращенная к России, стала покладистее. Западные генералы один за другим продолжали вещать, что Россия готовится на нас напасть.

— А я после избрания Трампа мог вздохнуть облегченно по одной причине. Потому что на протяжении последних двух лет мы как минимум пару раз находились очень близко к тому, чтобы началась полноценная война. Не исключающая применение ядерного оружия. Почему победил Трамп? Среди прочего и потому, что президент Барак Обама пытался и, судя по всему, можно было четко полагать, что и Хиллари Клинтон продолжила бы решать внутриполитические, внутренние проблемы США "классическим" способом — за счет внешней политики. Найдя врага, свалив на Россию или еще на кого–то все возможные грехи.

Что там происходит? Пауль Мюллер говорит, что события на Украине он предвидел уже после конфликта в 2008 году. Однако он забывает, что конфликт между Россией и Грузией проходил под пристальным надзором США. И, если он сообщает, что уже тогда предвидел развитие событий на Украине, которые случились через шесть лет, то это значит, что соответствующие службы США усердно трудились над соответствующим сценарием. И если он заявляет, что вторжение России в Латвию возможно в ближайшее время, то это значит, что в США очень упорно работали над тем, чтобы подобного рода провокации осуществить и в Латвии.

— А что вы лично, если не брать в голову Америку, думаете о реальных амбициях России по отношению к Латвии?

— Латвия, так же как и Европа, стала россиянам не особо интересна. Россия и в будущем не прекратит сотрудничество с Европой. Санкции раньше или позже будут сняты. Но прежнего доверия уже не будет.

Кроме того, Россия в течение последних лет четко показала свои стратегические интересы. Это юг, юго–восток и восток. Вектор стратегических интересов России переориентирован. Наши политики говорили: у нас хорошие порты, Россия заинтересована в транзите. На данный момент мы видим, что альтернатива найдена. Мы, возможно, еще конкурируем лишь по части логистики. Но грузопоток уже перенаправлен.

Мы постоянно гордились: у нас нефтепроводы, у нас газохранилище. Но когда мы стали настойчиво напоминать России о том, что в любой момент можем эти краны закрыть, — что произошло? Россия построила газопровод по Балтийскому морю и создает аналогичный на юге… Чтобы исключить спекуляции тем, что кто–то закроет или откроет ей кран. И это, к сожалению, не единственная сфера, где происходит подобное. Однако мировое сообщество это вот запугивание Россией, то, что Россия — корень всякого зла, уже не очень–то убеждает. Это уже, слава богу, не играет.

В моем понимании, если, например, НАТО, если США, если ЕС, если России действительно хочется бороться с террористами, то это вроде как раз плюнуть. Встречаются главные игроки, договариваются о правилах игры — и террористы уничтожены. Проблема беженцев? Восстанавливаем государственность в тех странах, где она разрушена, уничтожена и возвращаем всех беженцев домой. Но если мы этого не хотим, то этого и не произойдет.

К сожалению, как только человек, выступая кандидатом на выборах (посмотрим на Болгарию, Молдову, Францию), начинает защищать интересы своего государства, начинает считать их первичными и отодвигает союзников как бы на второй план (что вполне нормально), так сразу заявляется, что он пророссийский, прокремлевский кандидат.

Наши политики докатились до того, что заявили: Дональд Трамп —  прокремлевский. Это абсурд из абсурдов. Дональд Трамп — это здраво и ясно мыслящий человек, который своей первичной задачей считает защиту интересов своей страны. Мне лично это всегда импонировало.

— Что мы должны делать в пространстве, где решения якобы должны принимать или принимаем мы сами?

—За последние двадцать лет наши Национальные вооруженные силы (НВС) получили примерно два миллиарда евро. Это гигантская сумма. Однако даже о качестве последней закупки (бронетранспортеры) можно было бы очень серьезно дискутировать.

К тому же, пять лет назад, работая в Балтийской ассамблее, я был инициатором того, что Балтийские страны должны делать общие закупки. Я обсудил это с министрами обороны Литвы и Эстонии. Они согласились. Но потом, на одной из конференций, ко мне подошел заместитель министра обороны Литвы и сказал: "Мы согласились. А знаете ли вы, что Латвия "соскочила" с этих переговоров?"

В итоге Литва и Эстония закупают абсолютно новую бронетехнику. Мы же за один бронетранспортер, грубо говоря, платим где–то два миллиона евро. Тогда вопрос: что же нам надо? Мы используем денежные средства нецелесообразно (начиная с 1993, 1994 годов, когда старые, негодные, тридцатилетние джипы были куплены за среднюю сумму 26 000 латов). Министерство внутренних дел в 1994 году купило новые джипы за 9,5 тысячи латов. Земессардзе купило у словацкой фирмы будто бы новое оружие, но оказалось, что оно хорошо подходит для уличных боев. Потому что у автоматов оказались кривые дула. Зато можно стрелять из-за угла.

В свое время был создан единый Балтийский батальон. Его люди отправлялись в разные миссии, обретали боевой опыт. Его успешно упразднили. Фактически за последние пятнадцать лет делалось все для того, чтобы довести качество и потенциал (особенно это касается Земессардзе, которое было почти уничтожено) НВС до нуля. В чьих интересах? Наши политики все время вопят, что нам надо вооружаться и тому подобное. Но ничего не происходит.

Учитывая все эти тенденции, я летом 2016 года написал письмо генеральному секретарю НАТО Столтенбергу. В письме я выразил свои опасения насчет процедур с закупками, писал об общих закупках Балтийских стран, а также о единой оборонной политике. Да, я получил ответ, в котором сказано, что в целом он мои опасения разделяет, но так как мы являемся суверенными государствами, то должны договориться об этих делах сами.

Какое–то развитие наших вооруженных сил стало обозначаться лишь в последние годы. До того была деградация. Например, наша концепция противовоздушной обороны была принята в 1995 году. А зенитные ракеты мы начинаем закупать только сейчас.

Второе. Чем и с кем мы способны конкурировать? Мы можем конкурировать с любой страной. Хотя бы с Россией. Но можем ли мы конкурировать новейшими технологиями в военной области? Определенно нет! Но мы однозначно можем конкурировать хорошо подготовленными солдатами. Тем более если сегодняшняя ситуация определяет: главное — не численность войск другой стороны. Потому что многие проблемы решаются с использованием спецсоединений.

Один небольшой отряд часто может решать задачи, с которыми не справляется даже дивизия. Но место и роль спецотрядов в Латвии также были в известной степени деградированы. Их уже нельзя назвать полновесными спецотрядами. Однако, по идее, всем вооруженным силам, и не только в Латвии, во всех Балтийских странах, следовало бы опираться как раз на спецотряды и отряды быстрого реагирования. Это то, что мы можем сделать сами.

Но министр обороны в интервью "Неаткарига" вещает: задача вооруженных сил Латвии — продержаться 48 часов. Но если мы все–таки национальное государство, то любому должностному лицу следовало бы говорить о том, что наши вооруженные силы, жители нашей страны станут сопротивляться любому завоевателю до последнего солдата.

— Значит, вы все–таки стопроцентно не исключаете возможность военного конфликта на территории Латвии?

— Исключать это было бы глупо по одной причине. Потому что варианты абсолютно разные. И я не исключаю, что военный конфликт может возникнуть в результате какой–нибудь инсценированный на границе провокации. Но, в принципе, у России нет никакой мотивации, чтобы вторгаться в Латвию. На это мнение один политолог, не буду называть его имени, когда мы встретились на Латвийском радио, сказал мне: "Да, если посмотреть, то чистой — ни политической, ни экономической — мотивации нет. Но имеется другая. Это ностальгия". Я сказал, что на это у меня контраргументов нет.

Я считаю, что у нас наконец–то появился уникальный шанс для того, чтобы вспомнить: мы — национальное, суверенное государство, и никто вместо нас заботиться о нашей безопасности не станет.

— А вот Сейм сейчас, на мой взгляд, рисует степень угрозы, уровень опасности, исходящей от находящегося рядом, обозначенного противника, такими, что за этим, кажется, должны были следовать серьезные изменения и самой латвийской политической среды в сторону внутреннего сплочения. А если этого нет, то Сейм, по–моему, ведет себя неадекватно обозначенному им же уровню угроз. То есть как непуганый идиот.

— Это так потому, что депутаты пока еще не сошли с тех рельсов, которые, как я уже сказал, были столь важны демократам США. Враг назван — это Россия, это Путин. Однако люди в Латвии не тупые. Многие все же способны отличить пропаганду от действительности. Люди дружат с головой.

— Ну, тогда какая связь с головой, например, у недавно принятых так называемых поправок лояльности?

— Я с трибуны Сейма предложил элементарное решение. Так как мы уверенно двигаемся в сторону полицейского государства, следует ввести соответствующие поправки в Уголовный закон и другие нормативные акты. Среди прочих — и в Закон об образовании. Да, плюс еще поправки, касающиеся надзора над СМИ (всем нужны допуски).

Я предложил: поправляем закон и четко устанавливаем, что любому учителю необходим допуск к государственной тайне. Тогда можно будет справиться абсолютно со всеми. Лишь отбери у того, кто не нравится, допуск к гостайне… Так же поступаем и со СМИ. Хочешь быть журналистом — иди, получи разрешение у спецслужб. Это трудно назвать тоталитаризмом. Даже диктатурой демократии это не назовешь. Это уже какая–то диктатура тупости.