«Любить Латвию означает любить и уважать другие традиции и культуры, обитающие в латвийском пространстве, людей всех национальностей, для кого Латвия является домом», - это слова из «Манифеста доброй воли», который десять лет назад подписали Юрис Рубенис, Янис Страдиньш, Янис Стрейчс, Ренарс Кауперс, Георг Андреев, Гундарс Аболиньш, Мария Наумова и еще многие другие уважаемые люди.
Тогда, когда общество поляризовалось в связи с референдумом о языке, они призывали: мы обязуемся не способствовать ненависти, агрессии, нетерпимости. Мы отказываемся получать прибыль от страха и отказываемся использовать агрессивную лексику. Мы считаем, что любая проблема разрешима в диалоге, преисполненном взаимного уважения и ответственностью заинтересованных сторон.
Считаю, что десять лет назад перед нами открылась большая возможность. Для всех нас, для народа Латвии. После оценки причин и итогов референдума это могло стать поворотным пунктом для того, чтобы в Латвии родилась и укрепилась идея гражданской нации. К сожалению, этого не произошло. Правым национальным политикам было намного удобнее поддерживать обрисованную референдумом пропорцию: 75% следует учитывать, 25% невидимые граждане. Латыши и русские – каждый в своей комнате. И стена красных линий между нами…
Оценке результатов референдума о языке большое внимание недавно уделил президент Латвии Эгилс Левитс. Латвия пережила «конституционное потрясение, которое оказалось поворотным пунктом для смысла существования государства, латышскости и латышского языка».
Отголоски состоявшегося десять лет назад референдума президент Левитс хочет использовать, чтобы юридически укрепить и подчеркнуть то, что и так уже является само собой разумеющимся – место государственной нации и государственного языка в Латвии. Президент, очевидно, жаждет еще раз оставить след в Конституции.
Я думаю, что статус государственного языка лучше новых статей в Конституции обеспечило бы взаимное уважение, диалог и понимание, о которых говорилось в манифесте доброй воли.
Но вместо взаимного уважения за эти десять лет этически приемлемыми стали публичные высказывания высших должностных лиц «о русских вшах в шубе Латвии», о необходимости ассимилировать русских детей. Людей, родившихся здесь в третьем или четвертом поколении, по-прежнему называют «оккупантами».
Вместо диалога заинтересованных сторон – языковая «реформа» в образовании. Цель – обеспечить освоение латышского языка и создать уважение к нему, но стигматизировать русский язык. Запретить изучать русский язык в школах как второй иностранный. Русский язык угрожает обществу больше, чем ковид, и поэтому в условиях пандемии недопустимо его использовать…
Можно, конечно, выбросить русский язык из системы образования, но русский все равно остается родным языком каждого третьего жителя Латвии. Нельзя заставить не использовать его, также как нельзя заставить любить государство, которое всячески старается подчеркнуть то, что человек для него является чужим.
75% голосов на референдуме – это много. Но демократия по-настоящему работает тогда, когда учитываются и 25% голосов. Тогда демократия становится включающей, современной. А государство становится сильнее.
Рецепт «Согласия» прост. Старые раны заживут тогда, когда латыши не будут чувствовать угрозы для своих позиций как государственной нации, и, одновременно, национальные меньшинства будут уверены в том, что Латвийское государство заботится о сохранении их языка и культуры. В течение десяти лет выполнена первая часть задачи, и теперь люди доброй воли должны браться за вторую.