Корреспондент Le Monde побеседовал с климатологом Эдуаром Баром на тему борьбы с глобальным потеплением.
- Климатологи говорят о том, что в борьбе с потеплением придется охлаждать землю “искусственно”. Это что, всерьез?
- К сожалению, да. Рассматриваются различные варианты. Некоторые идеи очень перспективны – например, поставить за пределами лунной орбиты огромное зеркало между Землей и Солнцем. Это дало бы дополнительную солнечную тень и уменьшило освещение Земли. Другие варианты менее футуристичны. Например, проводятся эксперименты по “удобрению” океанов частицами железа: это подкормка способствует фотосинтезу (а значит, поглощению углерода) у фитопланктона. Что уменьшает концентрацию углекислого газа, вызывающего парниковый эффект. Можно было бы также распылять мельчайшие частицы или аэрозоли в верхних слоях атмосферы, чтобы они отражали часть солнечных лучей. Теоретически таким образом можно было бы снизить среднюю температуру… Хотя в реальности все намного сложнее.
- Попытка искусственно изменить климат – нова ли она?
- Нет. Это называется “геоинженерией”. Но в научном сообществе на этот термин долго было наложено табу по одной простой причине: распространять среди политиков, промышленников и общества идею о том, что с помощью таких мер можно остановить потепление, опасно. Это значило бы внушать им ложную идею, будто можно до бесконечности выбрасывать углерод газ в земную атмосферу. Эти геоинженерные меры могут быть использованы лишь в качестве последнего средства, в случае резкого и неожиданного ухудшения климатической ситуации.
Тем не менее, некоторые климатологи полагают, что пора нарушить это табу и начать работать над такой возможностью. Это, считают они. позволит оценить риски, а главное – избавиться от мысли о каком-то чудесном решении.
- Какой способ охлаждения выглядит самым реалистичным?
- Способ, о котором говорят чаще всего, известен уже несколько десятилетий, но недавно его вновь предложил Пауль Крутцен, удостоившийся Нобелевской премии по химии за свои исследования озона. Например, с помощью шаров можно распылять в стратосфере сернистый ангидрид, который будет тут же превращаться в мельчайшие частички сульфата. Эти аэрозоли будут на протяжении нескольких лет отражать часть солнечных лучей.
Изучить последствия такого экранного эффекта помогли крупные вулканические извержения, в частности, извержения вулканов Эль-Чичон (1982) и Пинатубо (1992). Эти вулканы выбросили в атмосферу двуокись серы, превратившуюся в клубы аэрозолей. После извержения Пинатубо этот “экран” на протяжении двух лет снижал температуру поверхности земли примерно на 0,5°. Но нужно иметь в виду: эта цифра не отражает всей сложности явлений, вызванных извержением.
- Каковы возможные риски?
- На следующее лето после извержения Пинатубо похолодание наблюдалось практически во всех регионах планеты. Следующей зимой значительные снижения температур отмечались вокруг Лабрадорского моря, на Ближнем Востоке и в Северной Африке, но, как ни парадоксально, в Северной Европе наблюдалось потепление!.. Можно представить себе, какие дипломатические усилия потребуются, чтобы сделать возможными подобные решения.
- Эти неуправляемые побочные эффекты уже нашли свое объяснение?
- Распыление аэрозолей влияет на природный феномен, именуемый арктическим колебанием, что вызывает в некоторых регионах локальные потепления, поскольку похолодание “концентрируется” в других регионах. Так, в зиму, наступившую после извержения вулкана Пинатубо, сильное снижение температуры в Красном море повлекло за собой смешение поверхностных вод и всплытие на поверхность питательных элементов. Результатом стало размножение водорослей, которые задушили коралловые рифы. Во всем мире было также отмечено влияние этого феномена на рост наземных растений.
При применении таких геоинженерных инструментов в планетарном масштабе затрагивается не только атмосфера, но и вся климатическая система: возникает гигантский и сложнейший эффект домино. Чтобы предсказать и оценить его побочные последствия, необходим огромный труд с участием климатологов, океанографов, геологов, астрономов, биологов, агрономов и др.
- А что можно сказать по поводу другого решения: насытить океаны частичками железа, чтобы позволить фитопланктону “выкачать” избыток СО2?
В последние годы такие опыты проводились в Южном океане (условное название прилегающих к Антарктиде южных частей Атлантического, Индийского и Тихого океанов. – Прим. ред.), в экваториальной и северной частях Тихого океана. Снимки, полученные со спутников, показывают, что введение железа действительно ускоряет образование хлорофилла. Но и с этим не все так просто. Чтобы этот способ был эффективным, активного поглощения углерода фитопланктоном недостаточно: нужно, чтобы углерод оседал на дно океанов и оставался там… Мы не знаем, происходит ли так на самом деле, или, наоборот, он быстро возвращается в атмосферу под воздействием неких других механизмов.
К тому же, хотя это решение выглядит более безопасным, трудно оценить возможную цепную реакцию последствий таких манипуляций в широких масштабах.
Представим себе такой сценарий: поглощенный углерод благополучно оседает в глубинах океана. Часть этой органической материи, естественно, будет окисляться, поглощая растворенный в морской воде кислород. Это может привести к образованию в некоторых районах океана аноксичных, то есть лишенных кислорода зон. В результате размножатся бактерии, способные расщеплять нитраты, что приведет к образованию газа – закиси азота (N2O), который в конечном итоге уйдет в атмосферу. Для окружающей среды это будет иметь потенциально катастрофические последствия, так как речь идет о газе, обладающем более мощным парниковым эффектом, чем СО2.
- Несмотря на свою осторожность, многие климатологи настроены пораженчески и полагают, что такие инструменты будут применены. А что думаете вы?
- Посмотрите на то, как действует климатическая дипломатия. Многие коллеги стали пессимистически оценивать эффективность мер по сокращению выбросов парниковых газов. Даже в Европе не ощущается сильного желания быстро и в широких масштабах разрабатывать альтернативу нефти и углю. Карты на руках у промышленников и политиков. если Север не изменит своего отношения к климату, я боюсь, что через несколько десятилетий дело действительно дойдет до использования таких крайних мер.