Йорданс в тюрьме. Это победа? 1

Почему неонациста осудили в канун 16 марта

Юридический аспект

Прокурору Иеве Гаранче в последнее время не везет: суды одного за другим оправдывают тех, кого она обвиняет. Так произошло с Айварсом Гардой и его подругами, с вашим покорным слугой. Бенеса Айо удалось осудить лишь по одному из двух дел – там, где он прямо угрожал конкретному судье. Вероятно, решив, что не судьба, дама махнула рукой и на Йорданса – и опять попала впросак: новый прокурор добился обвинительного приговора.

А ведь, как ни странно, и в этом случае основания для оправдания были. Обычно в подобных делах спор идет между экспертами-лингвистами: можно ли расценивать крамольные слова как призыв к насилию?

В случае Йорданса положительный ответ на этот вопрос не вызывает сомнений – в отличие от вышеупомянутых дел. Но кроме объективной, есть еще и субъективная сторона.

Закон требует: должен быть доказан умысел обвиняемого на то, чтобы объекты его пропаганды приняли высказанные идеи как руководство к действию. Иными словами, если бы Йорданс сказал то что сказал на митинге, написал бы в листовке или хотя бы на заборе – то ясно, что он виноват. Если бы он пробормотал это во сне или записал в личном дневнике, а тетрадку бы украли – ясно, что состава преступления нет.

На самом деле случилось нечто промежуточное: преступные идеи были высказаны на закрытой политической дискуссии, где присутствовали, с одной стороны, скинхеды-единомышленники, которые и так знали все нехитрые нацистские откровения, с другой – убежденные антифашисты. Вероятность того, что в результате пламенной речи количество идейных нацистов увеличилось хотя бы на одного, равна нулю. Следовательно, речи подсудимого не могли принести ущерба обществу и его следовало оправдать.

Ситуация достаточно сложная, но этот аспект дела, насколько можно понять из репортажей, в суде не рассматривался. Обвиняемый сам отнюдь не Плевако, адвокат появился в последний момент…

В общем, обвинительный приговор есть, а уверенности, что это истина в последней инстанции – нет. И вряд ли она будет установлена: наш герой не из тех, кто защищает свое честное имя, не жалея ни времени, ни средств.

С одной стороны, личность подсудимого не вызывает и намека на сострадание. Всем нам спокойнее жить, когда такие люди за решеткой. С другой стороны, меня бы больше устроило, если бы Йорданс отсидел свои два года за хулиганство – тот приговор был условным, зато мы не имели бы очередного дела с сомнительным приговором, но несомненной политической подоплекой.

И наконец, вызывают отвращение господа, пришедшие на политическую дискуссию с целью записать речь оппонента и немедленно передать ее охранке. Порядочные люди, полемизируя, не призывают в арбитры прокурора…

Политический аспект

Если юридическая сторона дела Йорданса сложна, то политическая – проще некуда. Бритоголовый теоретик нацизма, под микрофон излагающий чудовищные откровения, – подарок судьбы для очень многих.

Когда мы говорим об угрозе нацизма в Латвии, то имеем в виду два внешне схожих, но по сути далеких друг от друга явления. Йорданс представляет одно из них, к сожалению, широко распространившееся по миру. Достаточно много людей, у которых чешутся кулаки. Подраться в коллективе единомышленников, желательно превосходящими силами – они находят в этом извращенное удовольствие. Уголовный кодекс справедливо трактует тягу к таким развлечениям как злостное хулиганство.

Но некоторым хулиганам хочется немного потеоретизировать, прежде чем выискивать жертв в темном переулке. Помните у Высоцкого: “Зачем мне считаться шпаной и бандитом – подамся я лучше в антисемиты…” Нацистская теория очень удобна для отбора жертв, и стаи бритоголовых поклонников Гитлера бесчинствуют то тут то там. При всей опасности такого нацизма это чисто уголовное и сугубо маргинальное явление. В современном мире невозможно найти государство, которое испытывало бы сантименты к таким молодчикам или стремилось их использовать в каких-то интересах.

Но есть и другая форма – если не нацизма, то крайнего национализма. Ее поклонники не играют со свастикой и не цитируют Геббельса. Они просто переняли идею о безусловном превосходстве одного народа – в данном случае латышского. Он, по их мнению, всегда прав, даже когда значительная часть его сыновей сотрудничала с гитлеровцами. То есть Гитлер для этих людей хорош не потому, что открыл высшую истину, а потому, что освободил Латвию от Советов, и потому, что в его армии воевали латыши.

Это явление тоже маргинальное – уважающий себя политик не будет дружить ни с Гардой, ни с Бирзе, но отнюдь не уголовное. Наших супернационалистов в обиду никогда не дадут – их идеи слишком близки к официальной идеологии, фактически они естественно продолжают то, о чем эта идеология умалчивает.

Теперь понятно, почему политически правильно посадить Йорданса – особенно накануне 16 марта. Когда Латвию упрекнут в пропаганде фашизма – сразу следует ответ: да вы что – мы только что главного скинхеда в тюрьму упекли – и не за хулиганство, а за пропаганду. Мы с нацизмом боремся, не то что по соседству, где таджикскую девочку бритоголовые зарезали. И оппозиции есть чем гордиться: да, пока нам не удалось пресечь позорные марши легионеров. Но смотрите – Йорданс-то сидит! А ведь прокурор хотела его освободить. Но мы непреклонно жаловались и добились такой трудной победы…

Педагогический аспект

Любой приговор должен иметь воспитательное значение. Об этом писали комментаторы и “Диены”, и “Латвияс авизе”. Мол, додискутировался молодчик. Будет знать, что такое хорошо, а что такое плохо. Это точно.

Судья четко указал, в чем ошибка преступника, дав ему год за болтовню и полгода из неотсиженного условного срока за хулиганство. Дескать, если скинхеды кого побьют, то сначала получают условно, потом небольшой срок. А вот за крамольные речи – сразу на всю катушку, больше, чем прокурор просит.

Ясно, что ошибку никто не повторит: на дискуссии с антифашистами неонацисты ходить больше не будут. Мысли свои излагать постараются анонимно, чему современная техника очень способствует. Не удивляйтесь, если в ближайшее время скинхеды будут избивать прохожих, а полиция разводить руками: раньше хоть за Йордансом следить можно было, а теперь конспирируются, гады.

Урок получила и прокуратура: разлиберальничались, понимаешь, о доказательствах каких-то рассуждают. Неужели непонятно, кого родное государство хочет посадить в тюрьму? И если мы стремились к такой педагогике, то дело Йорданса надо считать победой.