Наказание – неотвратимо
- Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией создавалось, похоже, лишь потому, что это было условием вступления Латвии в НАТО и ЕС.
- Выполняя то домашнее задание, политики вписали в закон о БПБК норму: борьба с коррупцией есть национальный интерес страны. Закон обязывает разрабатывать государственную стратегию и программу по борьбе с коррупцией.
Сейчас Латвия – одна из немногих стран в Европе, где за последние пару лет явно наблюдается положительная тенденция. Скачок был в 2006 году, и в прошлом году отмечено небольшое улучшение.
- Некоторые приговоры по коррупционным делам вызывают изумление: за взятку в 10 тысяч долларов – четыре года… условно, за 100-тысячную взятку – на такой же условный год больше.
- Более 90 процентов коррупционных дел если и доходили до суда, завершались условными наказаниями. Хотя законы предусматривают строгие наказания – до восьми лет с частичной конфискацией имущества, так что вопрос в политике уголовного наказания, формируемой судебной практикой.
Потребовалось время, чтобы взяточничество воспринималось как тяжкое преступление, чтобы изменилось отношение судей к коррупционным делам. Сейчас гораздо чаще, чем два года назад, назначаются реальные сроки лишения свободы.
- За время работы бюро вы направили в прокуратуру более 120 дел против 220 человек. Их-то судьба какова?
- Дела, которые были возбуждены в начале нашей работы, в 2003 – 2005 годах, проходили очень долго – по 2 – 2,5 года. Тогда и в прокуратуре наблюдалось торможение, не хочу сказать, что умышленное, просто было передано много дел и суды не успевали их рассматривать. Это давало нашим оппонентам основания для упрека, мол, вы работаете уже три года, а никакого результата.
Но в последнее время в судах укомплектованы штаты, судьи приобрели опыт и разгребли завалы, так что сейчас дела рассматриваются достаточно быстро. Уже больше половины рассмотрены по крайней мере в первой инстанции.
Учреждений много, а итог?
- На вас оказывается давление?
- Если вы имеете в виду так называемое “телефонное право”, то нет. Если нечто подобное и случалось, я не воспринимал как давление, поскольку мы работаем в рамках закона. Реальное давление было, когда я принял решение уволить начальника следственного отдела.
- Недавно прочитал “личное мнение” председателя Совета иностранных инвесторов в Латвии Андриса Лауциньша, дескать, заявления БПБК о систематической коррупции в госуправлении Латвии появилось не вовремя, поскольку сейчас надо решать более важные вопросы.
- Был удивлен способностью главы СИИЛ перевернуть все с ног на голову! Мы не имеем права не говорить о горячей проблеме, и наши заявления небеспочвенны – нравятся они кому-то или нет. А недавняя статья юрмальского мэра в городской газете – классика жанра доносов! Прямо в духе приснопамятного заявления экс-премьера Калвитиса о том, что наше бюро – это чуть ли не отдел враждебной организации, чья деятельность направлена на подрыв государственного строя Латвии.
Вы заметили реакцию на заявление моего заместителя Юты Стрике о признаках системного характера коррупции в Рижской думе? Сколько протестов было, даже президент не удержался, мол, заявления о системной коррупции в Рижской думе – политические, а бюро не имеет права на них. Но ведь мы лишь констатировали факт. Был задержан руководитель одного из управлений РД за получение взятки в 20 тысяч. А какой должна быть бесконтрольность, чтобы рядовая чиновница распродала 13 строго контролируемых пропусков на въезд в Старый город! А задержание работников департамента развития? Мы и еще располагаем информацией, которой пока не делимся, но которая дает основание говорить о системной коррупции в Рижской думе.
- Усилиями одного лишь БПБК коррупцию не победить. Кто еще с нею борется?
- Вроде бы экономическая полиция на этой же ниве пашет. Финансовая полиция занимается вопросами коррупции в системе госдоходов минфина. А еще бюро внутренней безопасности госполиции смотрит за своими, полиция безопасности смотрит во все стороны. Главный акцент в работе нашего бюро сделан на те разновидности коррупции, которые характерны для страны в целом.
Когда мы получаем информацию о сомнительных действиях с очень большими средствами, выбираем разные пути. Скажем, просим соответствующие министерства оценить происходящее и информировать нас, иногда обращаемся в Госконтроль. Но эта структура действует по заранее утвержденным планам и может лишь включить нашу просьбу в очередной годовой план.
У этой проблемы есть и вторая сторона. В соответствии с европейскими рекомендациями в госучреждениях и самоуправлениях были созданы структуры аудита, в большинстве случаев заменившие внутреннюю финансовую ревизию. Но аудит не контролирует расход средств, не имеет возможности определить коррумпированность чиновника, материальный ущерб от его махинаций. И Госконтроль, который когда-то был главным государственным ревизором, теперь стал главным аудитором, оценивающим государственные системы в целом. И в результате нет ни внутренней, ни внешней финансовых ревизий, что уже привело к большим проблемам в расходовании госсредств.
Без свободы выбора
- Во многом дело упирается в качество законов и подзаконных актов. Чиновник может выбрать для клиента сложный путь решения вопроса – и это законно. И также законно может предложить наиболее простой путь. Такая “свобода выбора” является для чиновника кормушкой.
- У нас нет права законодательных инициатив, но мы разрабатываем законопроекты и поправки и через премьер-министра представляем их в правительство и впоследствии в Сейм. Правда, на выходе мы подчас получаем документ, который ничего общего не имеет с нашими предложениями.
Наглядный пример – нулевые декларации. Лет 10, а то и больше занимают они умы политиков. Мы выступали за создание последовательной системы контроля за доходами и имущественным состоянием всех жителей Латвии. А остались от предложенного нами документа рожки да ножки – первоначальное декларирование как однократная акция, и декларировать должны люди, имущественное состояние которых превышает определенный предел. И предложение о контроле за крупными наличными средствами на выходе куда-то исчезло. Эти крупные наличные средства уже не надо зачислять на банковский счет… Грустно…
Надеемся, что будет поправлен Закон о сдаче в аренду собственности государства и самоуправлений. По нашим предложениям вносятся поправки в Закон о финансировании политических организаций, партий. На днях правительство рассматривало поправки в Кодекс об административных нарушениях и уголовном законе, ужесточающих ответственность за неправедные финансирования политических партий в крупных размерах. По нашим предложениям был уточнен закон о предотвращении конфликта интересов должностных лиц.
Но без движений стоит разработанный нами законопроект о финансировании объединений избирателей, участвующих в муниципальных выборах в маленьких самоуправлениях. Как видите, наши поправки в законодательные акты направлены на усиление контроля за финансированием политических партий. Там обширное поле для коррупции, и чтобы побороть ее, надо исключить влияние самых богатых людей или экономических групп на политическую партию. Уже разработана концепция закона о лоббировании, надеемся, что в правительстве он не залежится, но и не берусь угадывать, каким он будет в окончательном виде.
- Недавно у вас случилась перепалка с премьером. Г-н Годманис отверг предложение о большей автономии вашего бюро…
- Перепалки не было, был обмен мнениями. По закону, влияние правительства и сегодня не очень сильное, но реальная ситуация зависит от премьера. Мне грех жаловаться на взаимоотношения с действующим премьером, но были серьезные проблемы с его предшественником. В чем суть наших предложений?
Поскольку бюро контролирует финансирование политических партий, деятельность ведомств и их руководителей, связанных с политическими партиями, правильнее было бы подальше отодвинуть бюро от людей, участвующих в принятии политических решений. И все! Остальное остается на своих местах – контролеров над нами хватает.
Позиция премьера определяется правительственной декларацией, а в ней сказано: более четко определить статус Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией как учреждения, находящегося в ведении премьера. Но мы все равно будем защищать свое предложение перед правительством.