При нынешней политической системе Латвия обречена оставаться под управлением посредственностей.
Как бы много ни говорили, что в Латвии популярна идея сильного лидера и авторитарного правителя, тем не менее, за двадцать лет такой герой не появился даже на горизонте. Этому есть объяснение.
Страсть лидера – страсть народа
Академик Лев Гумилёв в 70-х годах XX века создал пассионарную (от английского passion – страсть, увлечение) теорию этногенеза. Если её очень сильно упростить, теория сводится к тому, что любой этнос развивается только, пока способен рождать людей с определённым количеством «внутренней энергии» (пассионариев), и эта энергия позволяет увлечь большое количество людей, делает их способными воспринимать идеологию, следовать за лидером нации. Когда число таких «энергичных» людей опускается ниже определённого уровня – люди перестают воспринимать предложенные идеи и лозунги, и наступает застой, потом упадок и деградация.
Чем больше число пассивных людей в обществе – тем меньше шансов появиться лидеру нации. Иными словами - недостаточно родиться Чингисханом – нужно ещё, чтобы твоё войско готово было пойти за тобой, терпеть лишения, голод, принимать смерть за идею, во благо нации и потомства. Не за возможность сегодня вкусно поесть и в комфорте поспать, а за то, чтобы детям и внукам оставить сильную страну и сильную нацию.
Мы видим это сегодня на Ближнем востоке – там, где уровень энергии пока ещё зашкаливает. И там же рождаются лидеры, которые в корне меняют геополитическую картину мира. И уже успешно проникают в «наше», европейское пространство.
Исторические параллели
Последним, и на сегодняшний день единственным всплеском пассионарности в современной истории Латвии были времена Первой республики, а единственным пассионарием был Карлис Ульманис. Если бы ему хватило времени, он мог бы стать отцом нации, подобно Мустафе Кемалю Ататюрку. Но ему не хватило сил ответить сопротивлением Советскому Союзу. Сейчас можно только гадать, как развивалась бы история Латвии, если бы в 1940 году вхождение советских ли, германских ли войск на территорию независимой республики встретило вооруженное сопротивление и де - юре было бы закреплено как военная агрессия.
Способна ли Латвия сегодня родить и принять такого же сильного лидера, каким был и мог бы стать Карлис Ульманис? Рискну утверждать, что вся политическая система Латвии сегодня построена таким образом, чтобы защитить власть посредственностей от его появления.
Латвийские лидеры – кто они и как ими становятся?
Чтобы подтвердить это – пойдём «от первого лица». Как известно, президент Латвии хоть и звучит гордо, но выполняет исключительно представительские функции. Незначительная роль президента начинается уже с процесса назначения: ему необходимо заручиться поддержкой всего лишь пятидесяти одного голоса из ста депутатов Сейма. При этом качества кандидата, его узнаваемость и популярность не имеют никакого значения. Нужную фигуру находят, выдвигают и «за него» договариваются «некие» силы.
Это приводит к тому, что президентом Латвии в порядке очереди побывали никому до этого не известный директор комбината бытовых услуг, канадская реэмигрантка на пенсии, и врач-ортопед. Чем скучнее при этом выглядит «первое лицо», тем комфортнее чувствуют себя упомянутые «некие» силы, которые смогли его протащить.
Между тем, следует учесть, что в Латвии очень популярна идея всенародных выборов президента, однако ни разу в стране не возникло ни одного протеста против того, что президентов «назначают».
Премьер-министр. Факт: чтобы стать премьером – поддержка избирателей не нужна. Резкая потеря рейтинга и третье место, занятое премьерской партией на выборах после проведения непопулярных мер по сокращению бюджетных расходов, урезанию пенсий и пособий, результатом чего стал роспуск Сейма рекордным числом недовольных - вовсе не исключает назначение на прежнее место. А так же дает повод рассказывать всему миру об «истории успеха Латвии» и поддержки населением верного курса, проводимого правительством.
Узнаваемость политических персон – отдельная история. Любой кандидат, выдвинутый от «правильной партии» может возглавить любое министерство. При этом запросто можно меняться местами – например, министр здравоохранения имеет все шансы стать министром финансов, получить самый высокий антирейтинг, но не потерять министерское место до тех пор, пока не сменится правящая коалиция. Зато если попросить обычного жителя Латвии назвать по именам хотя бы пять министров, он, скорее всего, с такой задачей не справится.
Нерешительность лидеров – это прямые потери государства
Яркий пример из недавнего прошлого – история с закупкой пассажирских поездов за европейские деньги, которая тянулась с 2009 года и, наконец, провалилась в октябре 2012.
Не нашлось ни одного руководителя, кто смог бы своим личным решением, без оглядки на критику и упреки, разрешить этот конфликт, отстаивая интересы Латвии. Результатом трехлетнего ломания копий стал полный пшик! А если попытаться посчитать все те расходы на зарплаты, поездки, переговоры, консультации, и другие мероприятия, выплаченные в процессе этой так называемой «закупки» - становится ясно, что мы воистину, как говорил один бывший премьер-министр, живем в стране дураков.
В следующий раз, видимо, быстрее и выгоднее будет просто закапывать в землю определенные суммы, выделенные из бюджета, посыпать землю солью, и, приговаривая «крекс-пекс-фекс», расходиться по домам.
Латвия осталась без новых поездов, умирающий Рижский вагонный Завод (RVR) не получил даже те крохи субподрядов, которые с боем выдирал все три года – и ни одного митинга, ни одного протеста. Даже RVR не вывел своих работников к Кабинету министров!
Народ с безразличием принял один из самых громких, на мой взгляд, провалов правительства – и молча съел заявление о том, что теперь финансирование перераспределят. Кстати, весь процесс закупки выдался на три срока премьерства «победителя кризиса» Валдиса Домбровского.
Между тем, чтобы «замылить» очевидный провал «дела о поездах», власть вспомнила любимую песню последнего времени – борьбу с олигархами. Под «обстрел» попал, разумеется, мэр Вентспилса Айвар Лембергс, давно имеющий неофициальный титул «латвийского олигарха №1». А с кем же еще биться, как не с одним из самых ярких политических долгожителей Латвии, харизматичным, и способным брать на себя ответственность!
На Лембергса – основного критика или даже скорее врага «власти посредственностей» - ополчился министр регионального развития Эдмунд Спрудж, имеющий, в свою очередь, имидж полной посредственности. Впрочем, в Партии реформ не об одном Спрудже можно так сказать: если и есть в этой организации неординарные личности, то это, безусловно, исключение из правил. Законодателем же «серой моды» в партии является ее блеклый лидер Валдис Затлерс. Воинствующая посредственность привела к тому, что Партия реформ в кратчайшие сроки потеряла всякое доверие у общества и на сегодня имеет незначительные шансы на переизбрание в любые институты власти.
Общая тенденция
«Власть посредственностей» объединяется для того, чтобы в Латвии не возникло положительного примера, не было яркого лидера, способного при этом показать «историю успеха». Самая большая проблема в том, что пассивное общество это принимает – не глядя на то, что Вентспилс, где Лембергс является многолетним лидером – пожалуй, самый благоприятный для жизни город Латвии.
Борьба власти с мэром Риги Нилом Ушаковым, является примером того же порядка, но тут играет определенную роль еще и его русское происхождение. Впрочем, рискну утверждать, что – не будь Ушаков русским, система точно так же боролась бы с ним, как с ярким лидером, представляющим опасность.
Сегодня бюрократия уже способна «затереть» любое, выбивающееся из общей массы решение, любой процесс.
Однако справедливости ради хочу отметить, что путь Латвии – это путь Европы. Только мы, как водится – впереди планеты всей...