Кто вы, маэстро Паулс?

Я тоже обожаю “прохладные” мелодии Паулса и его блистательные джазовые импровизации, а еще мне импонируют его интеллигентность, самоирония, умение быть над шоу–тусовкой, не разменивая свой талант на пошлые скандалы и мелкую суету на этой корпоративной ярмарке тщеславия.

Но первая трещина в образе кумира появилась после того, как Паулс, будучи министром культуры, своим решением закрыл рижский ТЮЗ, театр, куда я пришла с 3–м “А” классом на свой первый в жизни спектакль — “Винни–Пух и все–все–все”. Потом было много других “культпоходов” в ТЮЗ, где было много удачных постановок, которые запомнились на всю жизнь. Например, после тюзовских спектаклей “Валентин и Валентина” и “Завтра была война” я так и не приняла киношных версий этих пьес.

И вот такое яркое культурное явление в Риге, как Театр юного зрителя под руководством режиссера Шапиро, исчезло. Исчезло с благословения (или без сопротивления) маэстро Паулса. Я все понимаю — время было стрессовое, в начале девяностых нашему народу (особенно русским рижанам) было не до театров. И ТЮЗ, конечно, не набирал публику. А тут еще баптисты заявили свои права на здание. И все же, все же… Государственный муж, деятель культуры не мог не понимать, что кризисы приходят и уходят, а искусство остается. Ведь театры даже в войну не ликвидировали. Их временно закрывали, эвакуировали, но — сохраняли труппу и театральную школу как национальное достояние.

Вот и у нас в Латвии постепенно жизнь наладилась и зритель потянулся на свет рампы, и опять там в залах аншлаги, только вот театра для молодежи у нас больше нет. Его место заняли ночные клубы.

Потом как–то заскребли кошки на душе, когда Раймонд Волдемарович перешел в Народную партию накануне выборов в 7–й сейм. Ходили слухи, что небескорыстно. Но мало ли что болтают… Лично меня смущало другое: партийная дисциплина. Ведь по всем вопросам отдельным членам фракций иметь свое суждение не должно сметь. Мне трудно смириться с тем, что общенародный кумир выбрал в известной степени участь марионетки. А думать, что мнение замечательного композитора всегда совпадает с мнением денежных мешков, “прихватизаторов” всея Латвии, не хочется.

Но какие чувства, кроме горечи, испытываешь, когда смотришь на распечатку итогов голосования в сейме по судьбоносным или очень болезненным для рядовых жителей вопросам? Вот, к примеру, в начале этого года в очередной раз вынесли на голосование предложение оппозиции сделать православное Рождество официальным выходным днем. И всего–то чуть–чуть голосов не хватило, чтобы его принять. А что Раймонд Волдемарович? Он воздержался. А ведь маэстро Паулс свои музыкальные гонорары и зрительские симпатии зарабатывает в том числе и в России, стране преимущественно православной. Хотя бы из чувства благодарности за радушие и безмерную любовь к нему славянской аудитории мог бы маэстро поддержать просьбы православных земляков уважить их традиции.

Попытались левые внести на рассмотрение (только на рассмотрение!) комиссий сейма поправку в Сатверсме. Добивались, казалось бы, очевидной для цивилизованной страны нормы — “каждый имеет право на жилье”. Паулс со товарищи голосует против. Но разве человеку, которого мы относим к цвету латышской интеллигенции, невдомек, что в стране с таким, как у нас, климатом право на жилье есть по сути право на жизнь? Будь эта норма занесена в Сатверсме, у нас по решению судов не выбрасывали бы людей из квартир на мороз. В моем сознании никак не совмещается светлое гуманистическое начало в творчестве любимого композитора с таким политическим цинизмом. И другая попытка ЗаПЧЕЛ — добиться выделения из бюджета 15 миллионов на строительство жилья для малоимущих — тоже провалилась не без участия Раймонда Волдемаровича. Недавно мне звонила в отчаянии одна учительница–пенсионерка. Они с мужем живут в хозяйском доме и уже сидят на чемоданах. Но деваться им совершенно некуда. Даже жалкая компенсация от думы им не положена — оба еще работают (а иначе как прожить на пенсию?) и их доходы выходят чуть выше того порога, с которого ставят в очередь на жилье или ссуду.

Вместо заслуженного покоя два пожилых достойных человека (как и сотни их товарищей по несчастью) не спят ночами, с ужасом ожидая участи бездомных. Участь эту им уготовили наши “акулы капитализма”, но то, что сознательно помог им своим голосом и маэстро Паулс, мне лично трудно принять. А ведь и в этой семье потенциальных бомжей наверняка хранятся пластинки с записями Раймонда Паулса. Они вас тоже любили, маэстро!