Тихо как-то прошли нынче в Латвии традиционные роковые даты, только несколько «застрявших в 40-м году» политиков и партий сделали вялую попытку привлечь внимание. Причем даже не к датам, а скорее к факту своего существования на политической арене. И это нормально – уже пора обществу выздоравливать, излечиваясь от фантомных болей прошлого.
латышский язык вряд ли бы сохранил свои позиции
Однако в недрах госаппарата по-прежнему работает себе тихонько «политическая бухгалтерия» – комиссия по подсчету ущерба от никем не признанной «оккупации», а наш самый конституционный суд еще будет рассматривать правомерность подписания пограничного договора с Россией. Пресловутая тема никуда не исчезла, она просто убрана с глаз долой на какое-то время по соображениям политической тактики и в нужный момент будет легко возвращена обратно, как запасная обойма к привычному оружию.
Все познается в сравнении
Истории сослагательное наклонение противопоказано, однако многие обращаются к методу «что было бы, если бы…». Особенно популярен он у литераторов, пишущих на исторические темы и разного рода официозно-политизированных «придворных» историков. Вспомните уже хрестоматийное «если бы не 40-й год, жизнь в Латвии была бы как в Швеции и Финляндии». Была бы или нет – вопрос сегодня неразрешимый, с таким же успехом можно фантазировать на тему, что было бы, если бы не потрясения 1917 или 1991 года…
Однако есть вполне корректные методы сопоставления, сравнения ситуаций, когда в результате их «наложения» можно найти любопытные сходство или различия. Давайте попробуем применить эту логику к нам: что, например, было бы, если бы «оккупанты» во время «тоталитарного режима» проводили «русификацию и колонизацию» по образцу послеатмодовской латышизации и «демократической интеграции» в Латвии.
Итак
1. Уже в 1940-м (или в крайнем случае в 1945-м) часть титульного этноса лишили бы гражданских прав на основе какого-либо надуманного критерия – вроде того, что родились они в другом государстве.
2. К году 1950-му должны были бы закрыть все латышские потоки в вузах, кроме одного декоративного факультета латышской филологии. Причина: «повышение конкуренто- способности латышской молодежи при поступлении в вузы СССР». Все остальные – от сельскохозяйственных до педагогических – только на русском.
3. В середине 50-х подошла бы очередь обычных средних школ, в которых физику с биологией стали бы преподавать «билингвально», потом – «40 на 60» с перспективой полностью перейти на русский. Интересно, сколько бы латышей стали после этого учеными или смогли просто получить высшее образование?
Для молодых, познающих прошлое по страшным сказкам тримды, положенным ныне в основу официальной «истории», сообщим: в советские времена в латышских школах ВСЕ предметы, кроме собственно русского языка и начальной военной подготовки (была такая дисциплина в старших классах), преподавались на родном языке латышских детей.
А если добавить к этому какой-нибудь «закон о государственном русском языке», в соответствии с которым создали бы языковую инспекцию из русских националистов и всех латышей отправили бы на экзамены? Не знает латышский товарищ тонкостей русской грамматики, не в курсе того, что сказала Наташа Ростова после первого бала или как называется головной убор в русском национальном костюме – так и не фиг ему работать инженером, бухгалтером или учителем химии в латышской школе! Дико звучит? Ну, дико – это потому, что про русский язык, а вы вспомните эпопею сдачи экзаменов по латышскому в 90-е годы…
Такие вот парадоксы…
Но репрессии, но «завоз мигрантов», но отсутствие демократии в то время! Для тех, кто учился уже по новым учебникам истории, наверное, необходимо еще раз пояснить, что репрессии проводились не по этническому, а по социально-политическому критерию при активном участии местных нацкадров. Во всяком случае в Прибалтике.
Тем же, кто видит спланированную акцию этнической окраски, а не экономическую необходимость в трудовой миграции, полезно взглянуть на Западную Европу или просто почитать сегодняшнюю газету для латышских гастарбайтеров в Ирландии. По этой логике латвийское правительство ныне специально избавляется от молодых латышей («геноцид делают», да?..) стимулируя их отъезд в Европу, а правительства Франции или Германии во время послевоенного экономического бума открывали рынок труда своих стран для иммигрантов из Африки, Югославии, Турции не ради получения трудовых ресурсов, а с целью уничтожения своих титульных наций…
Да, ситуацию с гражданскими правами в то время вообще вряд ли можно считать хотя бы удовлетворительной. Но, во-первых, с поправкой именно на «то время» (вспомните, каково в те годы было положение с правами, например, негров в США…); во-вторых, обратив внимание на один принципиальный момент: если тогда каких-то прав не было у латыша, то их не было и у русского. И «оккупанты», и «оккупированные» имели одинаковые паспорта, стояли в одних очередях и «выбирали» при голосовании за блок коммунистов и беспартийных одного кандидата из одного.
Если сравнить с Латвией после 1991 года, то кандидатов, конечно, стало неожиданно много, но вот очереди, выборы и паспорта оказались совсем разные… Пойди «сталинские тоталитаристы» путем современных латышских «демократов» так, думается, в конце 80-х уже просто некому было бы поднимать вопрос об Атмоде и грамотно писать на латышском языке декларации в парткоме гос- университета.